Увидел в магазине томатный сок
в трёхлитровых стеклянных банках.
Дай, думаю, вспомню вкус детства.
Ну и взял две бутылочки портвейна.

5 марта — это день, когда неизбежно возникает фамилия Сталина. Дата его смерти. Сегодня - еще и юбилейная, 70 лет. Для значительной части людей это уже глубокое прошлое, а потому в отношении этой фигуры у этих людей действует правило запечатления: что услышали о нем в первый раз, то и осталось в памяти. Наверное, это неизбежно, так как любой человек живет настоящим и будущим, к прошлому же он обычно обращается, когда у него и того, и другого остается немного.

Сталин, как и любой руководитель столь высокого уровня, оказавший значительное влияние на историю, не может быть человеком «одного тона». Наверное, оценить его можно по-разному. Однако на самом деле более правильно оценивать не самого человека, а результаты его дел. И эта оценка всегда достаточно проста: что было — и что стало. Однако это сложно, неоднозначно, требует владения довольно обширным фактическим материалом, а потому оценка Сталина и его режима обычно идет по предельно примитивному пути, в котором теме репрессий и расстрелов уделено основное место. С позиций сегодняшнего дня и с точки зрения элементарного бытового гуманизма такая оценка выглядит вполне понятной. Однако и в ней есть ряд очевидных слабых мест.

У Советской России после того, как она состоялась, возникла задача развития. Как и у любой вновь возникшей социальной системы. Но именно эта задача вступила в противоречие с теми силами, которые и создали Советскую Россию — то есть, целым слоем «старых большевиков» и героев Гражданской войны. Они-то как раз добились всего и были прямо заинтересованы в том, чтобы сохранить существующее положение вещей, так как развитие в любом из его сюжетов означало слом этого достигнутого положения. Поэтому ключевой задачей развития стало освобождение управляющего контура страны от предыдущего поколения, умеющего в бунты и революции, в расстрелы и конные лавы. А так как иной системы ротации кадров, как их принудительного освобождения от занимаемых мест, не существовало, то репрессии против этих людей стали единственным имеющимся на тот момент решением. Хорошим или плохим, неважно, важно - единственным.

Проведя некоторую экстраполяцию на день сегодняшний, можно с полной уверенностью сказать, что мы сегодня имеем буквально тождественную ситуацию. Организованная преступность и срощенный с ней бюрократический аппарат, включая силовое сословие, в начале нулевых совершили свою собственную революцию, захватив центральную власть в стране. Затем последовал короткий период быстрого перераспределения собственности, после чего основные задачи этой социальной группы были решены — они захватили власть и собственность по всей стране, в связи с чем единственной стратегией действий для них стало удержание сложившегося положения вещей и прекращение любых проектов развития. Что мы сегодня и наблюдаем. Причина — та же самая. Любое развитие приводит во власть новых людей, а значит — предыдущие поколения должны частично тесниться, частично уходить. И чем выше уровень развития — тем меньше шансов у тех, кто был вначале. При этом созданный чисто азиатский принцип «власть-собственность» не позволяет создать слой родовой аристократии, чья собственность неприкосновенна. Утратил власть — утратил собственность, и наоборот. Поэтому нынешняя знать насмерть стоит на позициях тотальной стагнации страны (а значит — ее деградации, так как любое развитие — это всегда динамика. Ты либо развиваешься, либо деградируешь, зафиксировать положение невозможно). Раз так — то правящая страта объективно замыкается сама на себя, дополнительно обрубая все возможности для любого проектного развития страны и общества.Отсюда вопрос — что делать, если будет поставлена задача выхода из сложившегося положения и создание проекта развития? Ответ один — удалять нынешний правящий слой, который оказался неспособен на это. Проблема та же, что и в начале Соввласти: механизм ротации отсутствует. Выборы при имеющихся практиках манипулирования и фальсифицирования плюс население, неспособное сделать выбор (а эту способность из него выжигали каленым железом все годы правления нынешних кремлевских) — далее понятно. Этот способ работать не будет. А если его задействовать — получим Афганистан или Ирак. При внешнем соблюдении неких принципов на выходе мы получим полноценные предпосылки гражданской войны. Так что этот механизм еще только предстоит создавать.

Собственно, аналогичную задачу решала группа Сталина в конце двадцатых годов, когда сумела победить в аппаратной борьбе сторонников иных проектов развития. Отсюда и заказ на репрессии против правящего слоя героев Гражданской, которые в развитие не умели, а умели только в расстрелы. Сегодня никакого развития быть не может по другой, но схожей причине: вся управленческая вертикаль заточена на разворовывание всех ресурсов. И сколько бы вы не выделили на развитие — на выходе вы все равно получите ноль. Банально украдут. Пример с программой вооружения, от триллиона выделенных на которую долларов остался только мрачный храм с фуражкой Гитлера и несколько проведенных аваидартсов с биатлонами (ну, и на десяток неизвестно куда сгинувших «Армат») - он характерен для любой сферы и любого проекта любого развития. Эта «элита» в другое неспособна.

Поэтому вопрос — что бы вы сделали, вдруг будучи поставленным перед проблемой?

Вторая задача, которую решала Соввласть, и где репрессии оказались востребованы — это строительство нового человека. Общественный труд стал источником развития страны, на котором основывался проект. Однако коллективное бессознательное строителей социализма не воспринимало (и не могло воспринять) идею добровольного самоограничения личного и приоритета общественного. Архетипичная психика не могла совместить коллективный труд на благо общества и личные потребности. Возникло коренное противоречие, которое решалось через процесс воспитания новых поколений, однако что делать с поколением старым, которое воспитанию уже не подлежало, и стало проблемой. Которую тоже нужно было решать, причем не абстрактно, а прямо на месте и сейчас. С учетом того, что механизмы ломки этого психического спазма еще только предстояло создать.

И снова та же ситуация применительно к нам сегодняшним. Народ страны принудительно ввергнут в духовную и имущественную нищету, бандитские и лагерные понятия стали нормой — просто других у бандитов из девяностых, сидящих сегодня во всех уровнях власти, не было и быть не может. И даже если бандитов прямо сегодня всех удалить — то где взять людей с иной психологической установкой и другой народ? Ответ опять же лежит в создании системы, которая будет просвещать и учить новые поколения и принуждать тех, кто есть уже сейчас.

Вопрос — что бы вы сделали прямо сейчас, решая эту задачу?

Сказанное означает лишь одно: любые решения, которые принимает власть, всегда исходят из того исторического контекста, в котором она существует. И только в этом контексте можно оценивать сравнение «что было и что стало».

Не стоит сказанное воспринимать, как панагерик репрессиям. Наоборот — на мой взгляд, это крайне опасный инструмент, которым невозможно качественно пользоваться. Он всегда имеет огромное число побочных эффектов, которые с течением времени становятся опаснее самой болезни. Сталин был вынужден дважды (а после войны и третий раз, но не успел) решать возникающие побочные эффекты массовыми чистками карательных и надзирающих структур, которые и были теми самыми неизбежными следствиями реализации репрессивных механизмов. Уже поэтому репрессии — не выход. Но нужно понимать, что бывают ситуации, когда выбор между хорошим и плохим отсутствует вообще. Есть только выбор между плохим и еще более плохим. Принцип большого и малого Зла. В том и нюанс, что отсутствие выбора — это то наследство, которое оставляет предыдущая социальная система. Которая и привела себя к краху, загнав себя в тупик.

Россия второй раз встроилась в мировую капиталистическую систему на правах сырьевой периферии. И оба раза заканчивает одинаково — катастрофой. Второй раз мы тоже будем выходить из нее тем же путем — поиском собственного пути развития, отрицающим периферийность нашего социального субъекта. Найдем этот путь — сохранимся. Не найдем — перестанем существовать. Здесь всё честно: кроме нас, наши проблемы никто не решит.

Однако даже на пути собственного развития нам придется решать практически те же самые задачи, которые возникли сто лет назад. А раз так — то и решения будут во многом схожи. Другой вопрос, что уже есть опыт, а потому есть смысл изучать его с целью неповторения предыдущих просчетов. Но это опять же — вопрос исключительно к нам самим.

Ну, раз ты так...мы пойдем конем!
К 70-летию смерти Сталина Эль-Мюрид разразился вот таким лонгридом: