JOURFIXE

Именно о компиляторах идет речь. Для Ады создаются специальные, сертифицированные компиляторы и именно их используют вояки.

Нет, не надежен. По определению синтаксисая языка...

Вообще надежен только ассемблер. И даже не он, а операционные коды. И не в шестнадцатиричном формате а двоичном! 1101011001110110101010101101!

А Ассемблер ненадежен еще больше, а коды еще больше...
Не следует писать того, чего не понимаешь.

Да? Обьясни тогда мне безграмотному, что не так...

А очень просто...
С++ поскольку есть механизм пойнтеров, которые никак не проверяются никем и ничем на этапе компиляции и, более того не контролируются при выполнении программы, то что мы имеем? А имеем мы то, что до 95% ошибок при выполнении это ошибки адресации.
Ассемблер - то же самое возведенное в куб. Мы можем почти все (менять на ходу DS, BS и прочие сегментные регистры, указатель стека и протчая, и протчая и протчая...) и это все опять таки никем и ничем не контролируется. Результат расписывать или сам представишь?
Машинные коды - Ассеблер в гиперкубе!!!! ТО есть все удовольствие ассемблера плюс возможнось ошибвться при вычисленни адресов операндов, смещени по памяти и элементарных ошибок при записи кодов операций.

"Только матерому грешнику дано порицать грех - добродетельные некомпетентен." Р. Киплинг.

P.S. У меня примерно 8-и летний опыт программирования в кодах, 12-и летний на Ассемблере и почти 20-и летний на С и С++.

P.P.S. Да, мы очень сильно отошли от темы топика - или завязываем или надо перетягивать в новый топик.

В пингвинью ветку.

Вот уж индейское национальное жилище вам, а не пингвинья ветка...

Фигвам вам? Не звучит. Двойка.

Николай Лобачевский 1792-1856

Казалось бы, не так уж трудно заставить людей относиться к тебе всерьёз, если твоя фамилия Лобачевский. Тем не менее создатель неевклидовой геометрии то и дело становился объектом насмешек, а журнал "Сын отечества" даже публиковал о нём издевательские статейки. И это несмотря на, казалось бы, хороший старт. Ведь Лобачевскому удалось невозможное: будучи незаконнорожденным ребёнком, он по подложным бумагам сумел в 14 лет поступить в Казанский университет, а после выпуска остаться там преподавать и к сорока годам его даже избрали ректором. Но это была лишь тень истинного успеха. В 1846 году в результате заговора профессуры Лобачевский лишился места ректора и стал медленно терять зрение. Свой последний труд, "Пангеометрию", он заканчивал, уже будучи почти слепым. Позволить себе секретаря он не мог, и витиеватые формулировки по очереди записывали под диктовку самые верные из бывших учеников математика. За год до смерти труд был завершён, но ни он, ни более ранние книги ( в том числе "Воображаемая геометрия") настоящей славы Лобачевскому не принесли. Умер он забытый всеми и почти слепой. А уже через несколько месяцев, в 1857 году, свет увидели дневники немецкого математика Гаусса,- он умер ещё за год до Лобачевского, но рукописи долго томились у издателя. Огромное внимание в дневниках уделялось нашему гению и его теории. Гаусс писал, что выучил русский ("варварский, трудный язык") с той лишь целью, чтобы прочесть в оригинале шедевральный труд. Это признание вызвало волну интереса к исследованиям отставного ректора, и уже к началу 60-х годов XIX века авторитет Лобачевского признавал весь мир. Английский математик Клиффорд нарёк его "Коперником геометрии", а Казанский университет, спохватившись, издал полное собрание его сочинений.