JOURFIXE

Интересны по своей значительности и разнообразию те требования, которые предьявлялись подчас сыну со стороны отцов при отправке его в заграничный университет. Требовалось изучить латинский, французский, немецкий языки настолько, чтобы «чинно и свободно оными разговаривать и самим изрядным стилем писать», но главное «высоких авторов на тех языках не токмо читать, но и переводить и толковать»; сверх языков полагалось пройти: церковную и светскую, генеральную и партикулярную историю, поэтику, риторику, логику, физику, метафизику, отчасти арифметику, астрономику, геометрию, тригонометрию, архитектуру, географию, этику, экономику, политику. юриспруденцию и механику, да еще «живопиства, музыки, либо какого другого мастерства». При этом все это требовалось постигнуть так, чтобы «за возвращением в отечество показать в самой вещи, яко не всуе в чужих краях было обращение и в науках не напрасно потеряно время». Допустим, что это максимум требований, предъявляемых учащемуся, допустим, что писавший это письмо генеральный хорунжий, Николай Ханенко был человек в то время по образованию и уму не заурядный, но все таки, если возьмем даже минимум требований, то и тогда они будут значительны. Здесь мало одного формального отношения к делу. Нужна любовь к науке, особенная страсть и уважение к просвещению, чтобы, теряя значительные материальные средства, претерпевая нередко лишения, ехать учиться в чужие страны и одолеть такую массу научного материала.

Папа книжку умную прочитал, и изложил программу-максимум для отрока, половину слов не понимая, а вторую половину не зная.