JOURFIXE

Любо, братцы, любо

Как на вольный Терек, как на грозный Терек
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубаных, постреляных людей.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!

А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!


Жинка погорюет, выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только волю во широком поле,
Жалко мать-старушку да буланого коня.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!

Будет дождь холодный, будет дождь холодный,
Будет дождь холодный мои кости обмывать.
Будет ворон чёрный, будет ворон чёрный,
Будет ворон чёрный мои волосы клевать.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!

Как на вольный Терек, как на грозный Терек
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубаных, постреляных людей.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом любо голову сложить!

Медленно ракеты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди
И хотя Америку немного жаль,
У других всё это впереди

Припев:
Медленно, медленно дифосген стелется
И забирается под противогаз
Каждому, каждому в лучшее верится
Падает, падает ядерный фугас

Может мы обидели кого-то зря,
Сбросив пару лишних мегатонн,
Но зато горит и плавится земля,
Где стоял когда-то Вашингтон

Припев

На восток уходит краснозвёздный МиГ,
В Лувре разгорается пожар.
Эйфелевой башни проржавевший пик
С корнем вырвал ядерный удар

Припев

Маргарита Тэтчер произносит спич:
"Мы накажем русских мужиков!"
В это время в Темзу пал Тауэр-бридж
Под огнём тяжёлых крейсеров

Припев

Наш министр обороны очень рад:
Мы достигли западных морей.
Пал уже последний НАТОвский солдат
Под пером сибирских блатарей

Припев

Водородным солнцем выжжена трава,
Кенгуру мутируют в собак
Вновь аборигены обрели права:
Над Канберрой вьётся красный флаг

Припев

Вот пилот толкает от себя штурвал,
Истребитель устремился вниз.
По Китаю разливается напалм,
Гибнет хунвэйбинский коммунист

Припев

Колизей окутал ядовитый дым
Воды Тибра льются в котелки
"Ты прости нас, бывший вечный город Рим" -
В такт шагам поют мотострелки

Припев

На осадном положеньи Тель-Авив,
Очень рано выключают свет
Укрощён шовинистический порыв
Залпом баллистических ракет

Припев

Ширится союз республик ССР,
Каждый хочет в мире с нами жить.
В Токио японско-русский пионер
В комсомол готовится вступить.

Припев.

Есаул наш знаить,
Ково выбираить.
Грянула команда, забыли про меня.
Им досталась воля - к-а-азачья доля,
Мине досталась пыльная горючая земля.

ЛЮБО…

Болванкой в танк ударило,
Болванкой в танк ударило,
Болванкой в танк ударило,
И лопнула броня.
И мелкими осколками,
И мелкими осколками,
И мелкими осколками
Поранило меня…

Ой, любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…

Очнулся я в болоте,
Очнулся я в болоте,
Очнулся я в болоте,
Глядь: вяжут раны мне.
А танк с броней пробитой,
А танк с броней пробитой,
А танк с броней пробитой
Догорает в стороне.

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…

И вот нас вызывают,
И вот нас вызывают,
И вот нас вызывают
В Особый наш отдел.
- Скажи, а почему ты,
Скажи, а почему ты,
Скажи, а почему ты
Вместе с танком не сгорел?

Ой, любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…

- Вы меня простите,
Вы меня простите,
Вы меня простите, -
Это я им говорю, -
В следующей атаке,
В следующей атаке,
В следующей атаке
Обязательно сгорю.

Ой, любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…

Ой, любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…

ВАРИАНТЫ (4)

1. Первая болванка...

Первая болванка
Попала в бензобак.
Выскочил из танка,
Эх, да сам не знаю как.

Припев:

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить,
С нашим атаманом не приходится тужить.

Тут и вызывают
Меня в Особотдел:
- Что же ты, собака,
Вместе с танком не сгорел?

А я им отвечаю,
Я им говорю:
В следущей атаке
Обязательно сгорю.

А наутро слово
Я свое сдержал:
На опушке леса
Вместе с танком догорал.

Из архива пермского писателя Ивана Лепина

В нашу гавань заходили корабли. Пермь, "Книга", 1996


2. Первая болванка влетела танку в лоб…

Первая болванка влетела танку в лоб,
Механика с водителем вогнала сразу в гроб.

Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.

От другой сердитой загорелся бензобак,
Из танка-то я вылез, но не знаю, как.

Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.

Башенный с радистом бинтуют раны мне,
А моя машина догорает в стороне.

Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.

После вызывают во Особый во отдел:
- Почему ты вместе с танком не сгорел?

Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.

- Вы меня простите, - я им говорю, -
В следующей атаке обязательно сгорю.

Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.
Любо, братцы, любо,
Любо братцы жить.
В танковой бригаде не приходится тужить.

Расшифровка фонограммы Евгения Аграновича из телепередачи «Под гитару. Из истории бардовской песни», канал «Культура», 8 апреля 2006 (возможно, это повторение более ранней передачи)


3. Первая болванка попала танку в лоб...

Первая болванка попала танку в лоб,
Водителя-механика загнала прямо в гроб.

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,
В танковой бригаде не приходится тужить!

От второй болванки лопнула броня,
Мелкими осколками поранило меня.

(Припев после каждого двустишия)

Третяя болванка попала в бензобак,
Вырвался из танка я, и сам не знаю как.

Наутро вызывают меня в особотдел:
- Что же ты, мерзавец, вместе с танком не сгорел!?

- Товарищи начальники, - я им говорю, -
В следущей атаке обязательно сгорю!..

Записана Владимиром Бахтиным от одноклассника-фронтовика Сергея Вонского в 1995 г.

В. Бахтин. Народ и война // "Нева", 1995, №5, стр. 190.


4. Первая болванка…

…Первая болванка
Попала танку в лоб,
Водителя-механика
Загнала прямо в гроб.

Припев:

Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить,
В танковой бригаде не приходится тужить!

От второй болванки
Лопнула броня,
Мелкими осколками
Поранило меня.

Припев.

Третья болванка
Попала в бензобак.
Выбрался из танка,
Да сам не знаю, как.

Припев.

Наутро вызывают
Меня в Особотдел:
- Что же ты, собака,
Вместе с танком не сгорел?

Припев.

- Товарищи начальники, -
Я им говорю, -
В следующей атаке
Обязательно сгорю!

Припев.

А наутро слово
Я своё сдержал:
На опушке леса
Вместе с танком догорал.

Припев.

Придет война, и нас к Китаю
В теплушках грязных повезут.
И после первой атомной атаки,
На поле труп мой жареный найдут.

И старички команды погребальной
Оттащат труп мой за ноги в кювет.
Он жил собачьей жизнью аморальной,
Эх - развеселенький студент!

О нас грустить никто не станет,
Никто слезинки не прольет
И только, может быть, весною ранней
Сквозь дырку в черепе ромашка прорастет.

Холодный дождь омоет мои кости
И снегом белым занесет.
Он не придет, не ждите его в гости
Студент погиб - но песенка живет!

Песня о Клеобуле

Стихи: Городницкий А.М.
Музыка: Городницкий А.М.

Жил на Родосе грек Клеобуля,
По профессии был он тиран.
Клеобуля в начале июля
Пообедать зашёл в ресторан.
Там гуляли служители культа,
Было им от питья хорошо,
И какой-то подвыпивший скульптор
Похмелиться туда же пришёл.

И сказал алкашу Клеобуля,
Колыхая маслину во рту:
"Чем сидеть в ресторане на стуле,
Ты маяк мне придумай в порту.
Оплачу я расходы по смете,
Чтобы не был наш остров дырой.
Шесть чудес мне известны на свете, —
Ты седьмое мне чудо построй".

И сварганил тот скульптор колосса,
Поднимавшего факел рукой, —
От Геракловых скал до Фороса
Красоты не встречали такой.
Только нету от судеб спасенья:
Посейдон, как последний дебил,
Вызвал жуткое моретрясенье
И колосса того уронил.

Но, сдаваться беде не умея,
Для троянцев, к которым попал,
Сделал скульптор зелёного змея,
Что с похмелья его донимал.
И во время ужасное оно,
В апогее питейных затей,
Этот змей придушил Лакоона
И двоих его пьющих детей.

Одиссей и другие герои,
Перепившихся сняв часовых,
Загубили несчастную Трою,
Чтобы выпить потом на троих.
Пили всё что попало ребята —
Хоть бы кто дураков просветил!
Замочили злодеи Сократа,
Вместо водки подсунув метил.

И буквально за считанный квартал
Поменялась Афинская власть.
Дольше всех продержалася Спарта,
Но и та в результате спилась.
И, вступая под своды Аида,
Погружаясь навеки во мрак,
Утонула в вине Атлантида, —
До сих пор не отыщут никак.

Так погибнули древние греки,
А на Ближнем Востоке — Содом,
И оставили память навеки
О безудержном пьянстве своём.
Чтобы жить нам теперь по-другому,
Чтоб иная настала пора,
Похмеляйтесь, товарищи, дома,
И не лезьте к тиранам с утра.

МАРШ ХУНВЭЙБИНОВ

Стихи: Городницкий А.М.
Музыка: Городницкий А.М.


"Облака проплывают, как снег холодны,
Гости к югу летят в милый отческий край.
Если мы не дойдем до Великой стены,
Значит, мы недостаточно любим Китай".

Отсчитали по пальцам мы тысячу ли,
Дует ветер восточный в полотна знамен.
И несем мы веревки, шагая в пыли,
Чтобы ими был связан бумажный дракон.

Перевалы, дожди,- ты привала не жди.
Шаг чекань за спиной, человечества треть.
Ведь недаром, конечно, нас учат вожди,
Что великое счастье - за них умереть.

Перед сотней всегда миллионы правы.
Надоела соха - карабины хватай!
Если мы не дойдем до далекой Москвы,
Значит, мы недостаточно любим Китай.

Мы шли высокою горою, жара сгущалась, как туман...
Юрий Визбор

Мы шли высокою горою, жара сгущалась, как туман,
Нас было с Лехой ровно трое, конечно, третьим был Аркан.
Аркадий вышел из народа, но от народа убежал.
Но вместе с тем простую воду Аркадий очень уважал

Орел кружился над долиной. Нас не смутил его полет.
И над обхоженной вершиной, Аркан, как памятник, встает.
Аркадий просто изъясняться среди ракетчиков привык.
Сказал он: - "Будет называться, вершина эта - пик Садык!"

Мы сразу вспомнили Татьяну, и наших жен, что ей под стать
которых нет почти изъянов, характер если не считать.
Но теме той не дав движенья, он к теме перешел иной.
Сказав: "Все ваши восхожденья перед ракетами Г..."

Дымилась падая ракета, а от нее бежал расчет.
Кто хоть однажды видел это, тот хрен к ракете подойдет!
Но наш Аркан стоит на страже, не важно - трезв он или пьян.
Не зря же имя его даже, легко рифмуется со словом "стакан"

Свадьба Шнеерзона

Стихи:Ямпольский М.Э.

Ужасно шумно в доме Шнеерзона,
Из окон прямо дым идет,
Там женят сына Соломона,
Который служит в «Капремонт».

Его невеста Сонька с финотдела
Вся разодетая и в пух и прах:
Фату мешковую одела,
И деревяшки на ногах.

Сам преддомком Абраша Дер-Молочник
Вошел со свитою — ну прямо царь!
За ним Вайншток — его помощник —
И Хаим Качкес — секретарь.

А было их четыре брата вместе:
Найтула, Лёва, Хаим и Абрам.
Оставила мамаша им наследство,
А папа взял и умер сам.

И вот на стол подали три графина:
Один — себе с лимонной кислотой,
Второй с раствором сахарина,
А третий сам-себе пустой.

Найтула, Лёва, Хаим живут вместе.
Абрашу они ищут целый год.
Живет Абраша в городе Одессе,
Но как же он без них живет?

И вот собралось все семейство разом:
Нашли себе жену на первый класс.
А вместо свадьбы стали джазом —
Играют кто во что горазд.

Найтула, Лёва дуют на кларнете,
А Хаим, тот втыкает марафет,
Абрам бьет в барабан, как по котлете,
И получился у них квартет.

Ох, а если б мама все это слыхала,
Ох, а если б мама все это слыхала,
Она бы в сумасшедший дом ушла.
Ох, папа бы их взял и застрелился,
Ну а потом сошел с ума!
...Ой, что вы говорите?! Ужасно!

Ужасно шумно в доме Шнеерзона,
Из окон прямо дым идет,
Там женят сына Соломона,
Который служит в «Капремонт».

Песня студентов-химиков.

Мы отравим весь мир меркаптаном
Будут трупами ямы полны
Смрадный воздух дойдет к марсианам
К обитателям хладной Луны

Города мы зальем толуолом
Подожжем с четырех их концов
Все озера отравим фенолом
Хлором вытравим зелень лесов

Мы вулканы забьем динамитом
Разнесем на куски шар земной
И в системе, залитой ипритом
Будет мрак, тишина и покой

И цианистый калий спокойно
Всыпем мы в мировой океан.
Твое право - ты либо покойник,
Либо химик и вдребезги пьян.

А потом в прорезиненных масках
С этанолом в дрожащих руках
Мы закружимся в мерзостных плясках
На руинах, на трупах, гробах

Надо сказку беречь
До свиданья, до новых встреч