JOURFIXE

В действительности же американская армия была в ужасном состоянии. К июню 1950 года ее численность была значительно ниже официальной цифры в 677 тысяч человек. Реальная численность армии составляла 591000 человек, 360000 из которых размещались на территории США, а 231000 — в других регионах: 108500 на Дальнем Востоке, 94300 в Европе, а остальные в Аляске, на Гавайях и на островах Карибского бассейна. Более того, бюджет Джонсона на 1952 фискальный год предусматривал сокращение официальной численности армии до девяти дивизий, насчитывающих 610.900 человек, что скорее всего привело бы к реальному снижению численности армии до катастрофического уровня 1948 года — 560000 человек, а в случае отмены призыва (что тоже входило в планы Джонсона) и еще более низкого числа{*48}.

Общее число дивизий также было обманчивым. Для того, чтобы уложиться в рамки бюджета, Коллинз был вынужден расформировать каждый третий батальон в трех пехотных полках каждой из десяти дивизий в каждой армии, и каждую третью батарею в каждом из четырех дивизионных артиллерийских батальонов. Поскольку военная доктрина и обучение войск строго базировались на том, что полки состоят из трех батальонов, и поскольку никакая другая доктрина не была (да и не могла быть) разработана взамен традиционной, расформирование батальонов привело к удручающему падению боеспособности и боеготовности дивизий.

В целом, вся армия была плохо обучена и недоукомплектована личным составом. В 1948 году в связи с нехваткой средств срок обучения новобранцев сократили до восьми недель. В марте 1949 года он был увеличен до 12 недель, однако в их число не входило специальное обучение. «Призывы мирного времени» 1948, 1949 и 1950 годов, общей численностью в 300 тысяч человек, принесли в армию множество недовольных, безразличных и даже враждебных солдат. (Более обеспеченные с легкостью уклонялись от призыва.)

Боевой дух армии был также удручающе низок. Большинство добровольцев той эпохи пришли в армию не воевать. Как сказал один армейский генерал в 1951 году: «Чтобы завербовать достаточное количество добровольцев наши офицеры нарисовали розовую картину. Вступайте в ряды вооруженных сил, и вы увидите мир! Отдохните в Японии! Хорошие деньги, много льгот!… Вербовщики очень мало рассказывали о настоящих тяготах солдатской службы».{*49}

Горы запасов, оставшиеся со времен Второй мировой, быстро уменьшались, а урезание бюджета серьезно ударило по приобретению нового вооружения, обмундирования и боевой техники, а тем более по исследовательским программам. Был взят на вооружение новый тяжелый танк Паттона, однако к июню 1950 года во всей армии было лишь 310 таких танков, причем все находились на территории США. Неудобный 2.3-дюймовый противотанковый гранатомет был заменен новой 3.5-дюймовой моделью, однако на вооружении армии находились лишь считанные единицы этого оружия, а на Дальнем Востоке не было вообще ни одного гранатомета новой модификации.

По мнению офицера по планированию 34-го полка, Джона Дж. Данна, жесткого человека, сделавшего карьеру из рядового в офицеры, и награжденного Крестом за Выдающуюся Службу во Второй мировой войн, снаряжение полка «было позором нации». Он писал: «От 25 до 50 процентов нашего вооружения было непригодно к использованию». Полк не был экипирован новыми 3.5-дюймовыми противотанковыми гранатометами, а использовал 2.36-дюймовую модель времен Второй мировой войны, которая, по мнению Данна, была «абсолютно бесполезной». Артиллерия не имела новых бронебойных противотанковых снарядов, ощутимо не хватало 81-миллиметровых и 4.2-дюймовых минометов. Более того, заряды для минометов были «настолько старыми и проржавевшими, что восемь из десяти зарядов просто не взрывались». Пулеметы 30-го калибра «находились в изношенном состоянии и отличались низкой точностью стрельбы». До недавних пор у 34-го полка имелась лишь треть «необходимых транспортных средств», таких как джипы и грузовики, а получить новые удалось лишь благодаря связям Лавлесса в руководстве части материального обеспечения. Из-за недостатка форменных ботинок и башмаков, многие солдаты 34-го полка ходили в обычных теннисных туфлях.

Вечером 2 июля боевая группа Смита отправилась на север по железной дороге, прибыв в Теджон утром 3 июля, незадолго до прилета Билла Дина. К тому времени Народная Армия Кореи уже выгнала Джона Черча и его штаб из Сувона в Теджон. Во время доклада Смита Черчу, последний все еще искрился уверенностью. Он показал Смиту на карте Осан, деревню к югу от Сувона, и лаконично заявил ему, что для того, чтобы остановить северокорейские войска требуется лишь несколько американских солдат, которые не побегут при виде танков и поднимут боевой дух Армии Республики Корея{*29}.

Пока Смит направлялся на джипе на север для рекогносцировки территории вокруг Осана, уставший и разочарованный Билл Дин наконец прибыл в Теджон и, согласно приказу генерального штаба, принял у Джона Черча командование над всеми американскими войсками в Южной Корее. Изучив все имевшиеся у Черча неточные и низкокачественные карты, Дин быстро разработал новый, более тщательно продуманный план блокирования Народной Армии Кореи. Он указал на деревню Пьентек, расположенную к югу от Осана на автостраде Сеул — Пусан. По мнению Дина, Пьентек был действительно ключевым пунктом. К северу от Пьентека Народная Армия Кореи находилась в своеобразном коридоре, образованном Асанским заливом Желтого моря с одной стороны и горной цепью с другой. К югу от Пьентека Корейский полуостров расширялся, а открытое пространство предоставляло северокорейским войскам богатые возможности для маневров. Однако, если бы Дину удалось блокировать продвижение Народной Армии Кореи в Пьентеке, она бы оказалась закупоренной в узком коридоре, не имея возможности продолжать свое продвижение на запад{*30}.

Тактический план Дина заключался в следующем. Боевая группа Смита и 52-я полевая батарея Перри ( на самом делe батарея А 52-го батальона полевой артиллерии - Mikle) должны были занять позиции к северу от Пьентека на автостраде Сеул — Пусан, выбранные Джоном Черчем. Задачей Брэда Смита было заставить северокорейские войска «умыться кровью». Пока Смит удерживал бы позиции, два батальона 34-го полка Джея Лавлесса, прибывшие в Пусан предыдущей ночью, должны были как можно скорее занять позиции на «линии фронта» у Пьентека. 1-й батальон 34-го полка должен был окопаться в северной части Пьентека, возле переправы через «реку» (в действительности ручей). Задачей же 3-го батальона было занять позиции в Ансонге, деревне в одиннадцати милях к востоку от Пьентека, где пересекались второстепенные дороги с юга на север и с запада на восток, для защиты правого фланга. В случае, если бы боевой группе Смита не удалось удержать свои позиции, она должна была отступить через Осан к Пьентеку и присоединится к 1-му батальону 34-го полка. По прибытии остальных частей 24-й дивизии в Пусан, в основном остатков 1-го батальона Брэда Смита и 3-го батальона Делберта Прайора, они должны были с максимальной возможной скоростью направится на север для укрепления линии фронта.