Жаль, жаль...
Можно к нему по-разному относиться (эпиграммы Гафта всем памятны), а все-таки жаль. Хотя бы как один из символов эпохи, в которую мы родились. И еще - как человека, порой умевшего неожиданно взглянуть на мир.
Комаров по лысине размазав,
Попадая в топи там и сям,
Автор нежных дымчатых рассказов
Шпарил из двухстволки по гусям,
И грузинским тостам не обучен,
Речь свою за водкой и чайком
Уснащал великим и могучим
Русским нецензурным языком.
В темноте залузганной хибары
Он ворчал мрачнее сатаны
По ночам - какие суки бабы,
По утрам - какие суки мы
И когда храпел, ужасно громок,
Думал я тихонько про себя:
За него, наверно, тайный гномик
Пишет, тихо пёрышком скрипя
Но однажды ночью тёмной-тёмной
При собачьем лае и дожде
Не скажу, что с радостью огромной
На зады мы вышли по нужде.
Совершая там обряд законный,
Мой товарищ, спрятанный в тени
Вдруг сказал мне с дрожью незнакомой:
- Посмотри-ка: светятся они.
Били прямо в нос навоз и силос
Было сыро, гнусно и темно.
Ничего как будто не светилось
И светиться не было должно.
Но внезапно я увидел, словно
На минуту раньше был я слеп,
Как свежеотёсанные брёвна
Испускали ровный белый свет.
И была в них лунная дремота,
Запах далей северных лесных
И ещё особенное что-то
Выше нас, и выше их самих...
И товарищ тихо и блаженно
Выдохнул из мрака - благодать
Светятся то, светятся как, Женька...
И добавил грустно - так их мать.