JOURFIXE

Мне, наконец, дали покомандовать. Своя рота! И капитана в нагрузку! Мать моя! До свиданья, штаб и командиры! Гражданским не понять.

Медленно смакую пиво. Нет, не пиво - Индийский бледный эль. Мой любимый. Мне упаковку сослуживцы подарили, когда я уходил. Не знаю, где они его смогли достать, да лучше и не знать, наверное. Вкус у него густой, но не такой тяжелый, как у, скажем, Гиннеса. Да и история хорошая. Британцы, которые всегда считали, что если не давать матросу или солдату каждый день выпить, то вы сами напрашиваетесь на мятеж вооруженных, обученных и очень неудовлетворенных людей. Поэтому до 70-х годов прошлого века британских матросов поили грогом, а солдат - пивом. Тех, которые окупировали Индию, поили IPA (India Pale Ale), который я с таким удовольствием употребляю.

Я сижу на пляжном кресле, ноги на другом таком же. Мое пиво стоит в подлокотнике на соседнем таком же. Не знаю, с какого грузовика свалилось это богатство (и не хочу спрашивать), но вся моя новая рота сидит на складных пляжных стульях гавайской раскраски.

Ахх, как хорошо! Закат. Жара спала. Да тут еще мама прислала 20 пар шелковых трусов. Не смейтесь. Это огромное дело. Здесь песок умудряется набиваться в штаны с фанатическим упорством. Растирается все в кровь, а потом могут быть и инфекции. Поэтому у вновь прибывших происходит эволюция. Вначале переход на семейные трусы. Потом отказ от трусов вообще. Но полевая форма - тоже не сахар на голую промежность, поэтому идеал - это дешевые шелковые трусы из Росса.

Сижу, сосу пиво и строю наполеоновские планы. Жаль, никого из моих сокурсников рядом нету! Правда, сержант - говно вроде. Черная жопа. Осмотрел меня, зараза, как цыганскую лошадь.
- Вы русский, сэр, Кэптен, сэр?
- У вас с этим проблемы, сержант?
- У меня проблемы, только если у вас проблемы.
И повернулся уходить.
- Отставить, сержант! Смирно! Вы забыли сказать "Сэр". Мы, штабные, этого очень не любим. У нас от этого несварение желудка. Во-вторых: в восемь часов каждый вечер лейтенанты мне будут докладывать о состоянии их взводов. Вы будете докладывать о состоянии роты. Приказ понятен?
- Приказ принят и понят, Сэр!!!
- Идите.
Сержант смотрит на меня долгие две секунды, как ботаник на гнусного колорадского жука, и уходит.

Но даже сержант-гнида не может опошлить моего красивого заката, моего эля и, о Боже, прохлады. Сижу, смотрю на пейзаж цвета хаки и перешиваю застежки на своем бронике. Надо, чтобы он болтался, чтобы воздух под ним циркулировал, иначе - тепловой удар.

КМП - это рыжий пасынок Американских ВС. Мы всегда делаем то, чего не могут другие, и за намного меньшие деньги. Ну вот и сейчас господин капитан вынужден лично перешивать свой броник вместо того, чтобы подобрать нужный размер. Да и броник зеленого камуфляжа. Пустынного на КМП не хватило.

Ревун! Напяливаю броник, каску, разгрузку с магазинами и гранатами, автомат. Подбегает сержант. Честное слово, он из тех, которые если бегают, то в мирное время вызывают смех, а в военное - панику.
- Сэр! Два хаммера подорвали, из армейских. В нашей зоне. Их обстреливают. Приказали выдвигаться, сэр!
- По машинам. Я во второй.

К нашему приезду уже все кончено. Два остова хаммеров. Бродят солдаты. На обочине окровавленый ботинок. Я прохаживаюсь неприкаянно по дороге, как и другие. На обочине в землю воткнута ветка. Смотрю на нее тупо.
- Лейтенант!
- Сэр!
- Смотри сюда, видишь?
- Дерево?!!
- Сержант, ко мне! Видишь?
Он смотрит на ветку, потом через дорогу на другую такую же. Потом на местную школу прямо по траектории.
- Лейтенант, изучай, как целиться из РПГ по подвижным целям. Сержант, бери сквад из его взвода. Пошли, посмотрим школу. Там уже никого не осталось, но может, что-то и найдем.
Сержант настаивает на том, чтобы мы шли последними. Коридор. Двери по бокам. Замедленная сьемка. Двери открываются несинхронно. Из них выкатываются гранаты.
- Назаааад!!! - ору и первым выламываюсь в дверь. Выкатываемся и падаем лицом к зданию на ломаный асфальт. Впереди звучат глухие взрывы. Сзади наши с брони видят происходящее и открывают огонь из 20-миллиметровок и пулеметов.
- Капитан! (это сержант) - Двое там остались!
Хриплю в ларингофон:
- Прекратить огонь, мать вашу через семь гробов!
Не время для приказов. Как только прекращается огонь, мы с сержантом кидаемся обратно. Коридор. Два тела. Шевелящихся тела. За руку, за ногу и на плечи - пожарная ноша. Каска сползает на глаза. Врезаюсь лбом в косяк двери. Меня подхватывают - весь сквад ломанулся за нами с сержантом.

Я ору и катаюсь по земле, пытаясь содрать броник. Ору беззвучно. Я ничего не слышу. Осколок, очень горячий осколок завалился за воротник моего броника и выжег овальное пятно на лопатке.

Подошли танки и раздолбали эту школу к такой-то матери. Я тупо брожу по развалинам. Вижу торчащую ногу в нашем американском европейском камуфляже. Его вытаскивают. Без головы. Слава Богу, меня не тошнит от крови. Лезу в его нагрудный карман. Магомедов Василий Абдулович. Чеченец.

На Базе. Мы сидим в пляжных креслах. Я и сержант. Он притащил бутылку виски и мертвого осла. Кажется он все таки нормальный мужик. Мы пьем виски и пытаемся делать барбекью из осла. Мы с ним на "ты". Я его зову "сержант" а он меня - "сэр, кэптен, сэр".

Вы когда-нибудь пробовали делать шашлык из осла? Это когда вы вырезаете лучшее мясо из спины и ляжек, а потом прикладом делаете отбивные.

Отдаю ему свою последнюю любимую бутылку пива.

Сержант:
- Мне орден дают за ранение.
- Угу.
- Тебе тоже, Кэп. Два раза.
- Угу.
- Тебе похрен?
- Угу.
- Ну и правильно. Сэр, Кэптен, Сэр!

Шелковые трусы. Эль. Жить хорошо!

Средняя продолжительность жизни младшего лейтенанта морской пехоты десантированного в "горячую" зону высадки, 1968: 16 минут.

"Дурак тот взводный, который не слушается своего сержанта"-младший лейтенант который пожил дольше.

Слушаться сержанта конечно стоит если сержант не дурак. У меня такой сержант был. Джеремая Бойлз. Длинный как жердь и черный как ночь. Отслужил матросом, как его дед, который был коком на американском эсминце во время Второй мировой. В те времена американцы считали негров слишком трусливыми для боевых действий. В армию и на флот их брали, но кроме ролей поваров и стюардов им ничего не светило. Но на флоте ему, видимо, было скучно, и когда закончился контракт, он пошел в морскую пехоту.
Бойлз был морпехом до мозга костей. Из тех кого свои с любовью называют "зеленой жопой".

Бойлз своим горбом вылез из новоорлеанского черного гетто. Жена из того же гетто быстро наплодила детишек от других мужиков и оставила мужа, которого никогда нет дома. Да он и не жалел, похоже. Дневал и ночевал в казармах.

Удивительный человек. Совмещал прагматизм и жестокость римского декуриона с интеллигентностью воина-философа. Любил поэзию, особенно Шекспира. Да и трудно было не прислушаться к его рассуждениям. И "Unleash the dogs of war" и "We few, we happy few, we band of brothers" - лучше классика Корпус не опишешь. Мы - псы войны.

Несмотря на свое происхождение, большую часть времени сержант был подчеркнуто невозмутим и идеально вежлив как могут быть вежливы только британские моряки (те кто их наблюдал знают): "Как господину лейтенанту будет угодно; Если только не затруднит господина лейтенанта..." Ощущения незабываемые! Иногда я себя чувствовал не простым офицером морской пехоты а каким нибудь Лордом Капитаном Королевского Флота Баронетом чегото и Виконтом еще чегонить, прогуливающигося в думах по юту, и тут ко мне вежливо но решительно приближается мой первый лейтенант. Который понимает что беспокоить Лорда Капитана когда он в думах совершенно немыслимо но тем не менее необходимо. "Простите Лорд Сер Капитан Баронет Виконт... но корабль тонет. Я понимаю что тревожить вас этим совершенно недопустимо, но тем не менее..."

Так было когда не было куда спешить. А потом в трудной ситуации он за мгновенье превратился из английского батлера в "пса войны" и обращение поменялось на "если лейтенант это не сделает СЕЙЧАС, то он полный дурак". Меня коробило. Слава Богу мозгов хватило прислушаться. А потом, когда в Фалудже я первым сунулся не в ту дверь, сержант, не говоря ни слова, схватил меня за шкирку и оттащил назад. А потом кинул туда гранату и пошел первым и словил пулю в предплечье. После, когда он возвращался в Конус[Continental United States], со мной опять разговаривал чопорный британец: "Сэр, лейтенант, сэр, извините, что рука в вашей форме запуталась". А я не нашел сказать ничего, кроме как: "Спасибо, сержант".

Уволившись из Корпуса, он стал англиканским пастором. Живет со своей мамой в маленьком городке в Луизиане. Я недавно его навестил. Он меня теперь называет: "Сэр, кэптен, сэр, сын мой". Мама его - это отдельный разговор. Она необъятная, и готовит - куда там Вольфгангу Паку. Креветки, завернутые в бекон в особом соусе мамы Джемаймы. Сначала я получил ложкой по рукам за то, что начал кушать до молитвы. Потом получил ложкой по лбу, когда не доел ее соус, от которого внутренности горели синим пламенем. И это все с обращением "Сэр, кэптен, сэр"...

С тех пор, как только выдается возможность, еду к пастору Джеремайе и его маме. У англиканцев нет исповеди. Но когда мне трудно, я исповедуюсь перед своим сержантом за чашкой душистого фруктового чая. Рассказываю ему о своих проблемах, а он мне говорит: "Ну и дурак ты, сэр, Кэптен, сэр, сын мой". Ну и из Шекспира что нибудь процитирует, как же без этого. И мои сегодняшние проблемы становятся просто смешными. Понимаешь что конфликт с клиентом это не проблема. Деньги это не проблема. Придури твоей девушки - это тоже не проблема. Даже завтрашний день - это совсем смешная проблема. Потому что мы псы войны.

Проблема - это когда надо встать под пулями, подойти к молодому дураку лейтенанту, снять каску, задумчиво почесать лысину, и спокойно сказать: "Не угодно ли господину лейтенанту залечь а то стреляют-с". Проблема это когда тебя качало и ты ничего не слышал и глаза заливало липким цементом из пота и пыли. И медик над раненым открывал и закрывал беззвучно рот а тебе было непонятно и немножко смешно. А он тряс у тебя перед носом пустой аптечкой в окровавленных руках и чего то хотел от тебя.

Жизнь у нас всех нелегкая. Часто настолько, что и сами не осознаем. Только мой сержант, мой заочный духовник, это всегда осознает. Почему-то когда мне особенно тяжело, неизменно раздается звонок, и я поднимая трубку слышу:
"Как у тебя дела, сэр, кэптен, сэр, сын мой?" И я вспоминаю - "Мы псы войны"

Пятница. По работе завал. Настроение ниже плинтуса. Кризис за кризисом. Очередной звонок. Хватаю телефон.
--Слушаю.
--...
--Энтепрайз Аркитекс, Алекс слушает!
--...Сер, это Робертс. Транспортная рота... вы меня наверное не помните...
--...рядовой Робертс... водила?! Парк Мучеников? Ты?!!
--Вы когда на эвак [эвакуация] тащили дали номер родителей и сказали позвонить если что. Ваша мама мне ваш номер дала. Извините если что...
Он запинается и с трудом выдавливает из себя слова.
--Да ты о чем, марин? Как дела у тебя? Извини что сам тебя не нашел, ангела хранителя нашего. Твой звонок--первое светлое пятно за всю неделю. Рассказывай!
--Женюсь я господин Капитан, Сэр. И я бы хотел пригласить вас как шафера... Сер.
--Но Робертс... Том (наконец вспоминаю имя). Я же тебя почти не знаю.
--А никто не знает. Я на ферме вырос. Отец, по совместительству местный священник. Один друг был. Но мы вместе в Корпус записались и он там остался... Вы тогда говорили что если что, звонить. И вот я звоню... Сэр.

Я со злорадным садистским удовольствием похериваю все свои планы по работе.

--Том, я обещал значит сделаю. Когда свадьба и давай координаты. В общем докладывай как полагается, рядовой.

Я достаю записную книжку и начинаю организовывать свадьбу как и полагается шаферу.
--Капитан Каллахан? Аа, простите, майор Каллахан, Сэр. Рядового Робертса помните? Парк Мучеников? Ангел хранитель. Женится он...
--Джереми Паркер? Лейтенант Джереми Паркер? Ангел хранитель. Парк мучеников. Женится он...

***

Мы сьезжаемся в этот маленький городок в колорадских горах со всех концов Америки. Он чем то схож с казачьей станицей. Одна большая улица без тротуаров. По сторонам супермаркет, МакДоналдс, и магазин подержаных авто. Супермаркет по совместительству продает попугаев и хомяков. Все мы уже в отставке или запасе, но по какому то внутреннему уговору--все в форме. Нам рады. И в магазине и в Мак Доналдсе. Здесь так мало новостей.

Свадьба скромненькая как и все в этом городишке. После церемонии мы все исчезаем и когда молодые выходят из церквушки, я как заправский сержант рявкаю команду. Мы стоим в две шеренги у входа. С шелестом выметаются из ножен изящные мамелюки морпеховских офицеров, тяжелые абордажные сабли морпеховских сержантов, прямые и гордые палаши моряков и летчиков. С тусклым лязгом скрещиваются над головами формируя арку. Все замирает, только медали на парадной форме позвякивают.

Робертс не может нести невесту на руках как полагается по традиции. Молодые идут под руку, под нашими саблями, счастливые, молодые и красивые. Прямо к древнему 50 года рождения ржавому шевролету-грузовику. Сержант в темно синем мундире с красной окантовкой придерживает дверь. Потом мы все беремся за веревки привязанные к бамперу и бегом тянем антиквариат с молодыми к дому через дорогу.

Нам отвели заброшенный дом под ночевку. Наши уже все упились и отпали. Есть газовое отопление но я хочу затопить старую печку. Во дворе полно мусора из криво попиленных деревьев и я беру пеньки и рублю на дрова. Скинул китель и теперь в футболке и штанах с лампасами. Снежок, раззудись плечо! Хорошо то как!

Приближается его отец. Алекс! -Хек!, капитан! -Хек! Обьясни дураку, Сэр Кэптан, Сэр, или как вас там зовут!!

--Простите почтенный[reverend - обращение к духовному лицу]. Что вам?
--Почему? Почему вы все приехали? Я понимаю--служил--но здесь все офицеры. Да еще из разных родов войск. Обьясните!!!

Мне не хочется с ним говорить. Я отворачиваюсь и беру следующее полено.

--Молчите?... Семпер Фай Марин!
Я вздрагиваю. Он закатывает рукав. Там красная кобра на фоне глобуса и якоря.
--Вьетнам?
--Ганнери сержант. Два тура. 71 и 72.
Рука невольно тянется к голове--честь отдать.
Мы идем в дом. Он лезет в настенный шкафчик и достает пыльную бытылку и пару пузатых бокалов. Наливает темного и тягучего бурбона на два пальца.
--А тепреь расскажи мне Марин почему на свадьбу к моему сыну сьехались офицеры со всех родов войск и оглядываются на него как на святого?
--Почему?
Очередной чиновник из Штатов прилетел и всех командиров которые за северный сектор отвечали вместе собрали для ЦУ. А потом твой сын, ганни, нас на грузовике по местам развозил. Небось скрещенные сабли видел по телеку? Там у Саддама все парады проходили. Сами сабли полые внутри--в них залезть можно. А в основании фундамент из цемента и касок Иранцев. Это Парк Мучеников. Святое место. Ктож в этом месте атаку ожидать будет. А они сделали. Сначала РПГ который в крыло грузовика попал и осколком твоему сыну ногу перебил, обе кости. А потом пулемет который по всему корпусу прошелся. Полный кузов офицеров. Три автомата на всех. И ни одного не задело. Кроме Тома. Три дырки на твоего сына пришлись. Остальные мы по бортам насчитали. Как будто он наши пули к себе притягивал. И твой сын перебитой ногой давил на газ и вывел машину из зоны. Как не знаю. Это медицински невозможно. Но он смог.

Я видел раненых. С теми ранениями что у твоего сына были--не живут. У него два раза дыхание останавливалось и мы все по очереди его качали пока вертолет не прилетел. Хотя я и не понимал смысла дышать в пробитые легкие. И когда его интубировали и увезли, мы, морпехи, моряки, армейцы и пилоты молились что выживет.

Он возможно не оправдал твоих надежд, священник. Он оправдал наши, зеленые, морпеховские надежды, которые Семпер Фай. Поняли мы тогда смотря на наш грузовик что Ангел Хранитель он наш. Мы это поняли тогда наливаясь дешевым виски в офицерском клубе и смотря как взлетает медицинский борт. И молясь про себя.

- Ну что, еще по одной? Твой сержант вроде лед обещал? Ну и черт с ним.
Наливает "Бушмиллз" на два пальца.
- Цени, морпех! Это ж надо - из бумажных стаканчиков настоящий ирландский виски пить! Ну, старый ирландский тост: "За обман, воровство, драки и выпивку! Если обманываешь - обмани смерть, если воруешь - то укради ее сердце, если дерешься - то дерись за брата, а если пьешь - то выпей со мной!"

Мы сидим за двумя ящиками, заменяющими нам стол. Рожи грязные. В футболках и камуфляжных штанах, разодранных в лохмотья. От пота грязь комками отваливается. А где здесь душ взять?

- У меня ведь как было? Вырос в Дублине. Отца убили. То ли свои, то ли чужие. Католики против протестантов. Ирландцы против англичан. Что пацану делать, кроме как воевать идти? Деньги для 14 лет хорошие. Сначала на побегушках, а потом и более серьезные дела доверяют.

Налей еще. Давай за тех, кто ногами и указательным пальцем на жизнь зарабатывают. Не морщись. Если хочешь, то думай, что ты не из таких. Только дослушай сначала.

Так вот, хорошие люди научили бомбы делать. Хорошо научили. Направленный взрыв - так, чтобы только того, кого надо, убило. Но мы все больше гоп-стопом занимались. Своих же грабили. А потом старшие дали задание и деньги очень большие предложили. Нет, деньги мне отдали. Просто мы взорвали кого-то, кого взрывать было совсем не надо. И мне пришлось линять из Дублина пронто.

Я еще не засвечен был, так что записался в САС. Вы, морпехи, конечно, хорошие ребята, но до САС вам далеко. Я уже тогда стрелял из всего, что стреляет, но САС - это отдельная статья... Дослужился до сержанта. Девушку встретил. Она, может, и не самая красивая была , но у нее были такие глаза... Думал, что все, отбегался и остепенился.

Я ей ничего не говорил о прошлом. И когда они меня опять нашли и начали ломиться в дверь, я ее, совершенно ничего не понимающую, силком затолкал под кровать. Выбил дверь полностью и прямо на двери сьехал вниз по лестнице поверх двух детективов из Скотланд-Ярда. Ушел легко. У меня уже давно надежный паспорт запасен был. На пароме приехал во Францию. Легион. Паспорт прошел. Когда спрашивали, зачем хочу в Легион - сказал, что хочу денег и приключений. Прокатило. Пять лет лягушачьей каторги. Теперь уже настоящий французский паспорт.

Послушай, налей еще. Давай за Ад, где мы все окажемся. И чтобы нам в конце пути было так же хорошо, как и по дороге!

Так вот. Потом была Африка. Сначала ЮАР. Executive Outcomes. Своей Ирен писал постоянно. Письма из других стран через третьи руки отсылал. Англия не забывает. Есть там у них такой инспектор, который моим делом с самого начала занимается. У самого семьи нет, вот он и копает постоянно. Мы как-то захватили в числе трофеев спутниковый телефон, который следовало уничтожить. Но я сначала в Скотланд-Ярд позвонил. Он меня сразу узнал, обрадовался, гад. Небось, попытался трэйс наладить, урод. Я ему говорю - "Я уже давно не в Англии, может, пора оставить меня в покое?" А он мне говорит, что если я перестану бегать и сдамся, то он лично походатайствует, чтобы мне срок скостили. Гнида!
-А ты?
-Сказал что уже еду сдаваться. И что из-за его хорошего ко мне отношения я убью его быстро, а не по-африкански. Собственные яйца кушать, так и быть, заставлять не буду.

Короче, повоевать мне пришлось и в ЮАР, и в Мозамбике, и в Кении, и в Алжире. Понахватал всех тропических болезней, кроме СПИДа. Африку ведь не зря называли черным континентом и могилой белого человека. Я уже седой совсем. Накопил немного. Вот с очередным чистым паспортом подрядился здесь за нефть воевать честным человеком. По окончании контракта как раз хватит на безбедную пенсию в Испании для меня и Ирен.

Я ЗНАЮ - она меня ждет! Понимаешь? Хоть и двадцать лет прошло. ТЫ ПОНИМАЕШЬ ИЛИ НЕТ?!! Она не такая, как эти... Все равно не поймешь. Что ты видел в жизни, сынок...

Машет рукой и мягко сползает на пол.

Я сдираю с него ботинки, потом футболку. Стою в ступоре, глядя на шрамы. Этот - пулевой. Вот еще. Выходные на спине выглядят, как звезды. Этот - от мачете. Сшито неумело - следы от стежков.

Следующие три дня он провел на моей койке, то выгибаясь дугой, то трясясь, как припадочный. Бредил Ирен, Легионом и Африкой. Я и сержант иногда выдергивали из-под него совершенно мокрые простыни и вывешивали просушиться на часок. Малярия. Из всех лекарств - традиционное британское средство, джин с хиной (тоником).

Едва оклемался - засобирался домой.
- Меня ж уволят нахер. Послушай, я тебе, наверное, всякую херню нес тогда. Не обращай внимания. Я, как напьюсь, так начинаю выдумывать всякие страшилки.
- Ничего ты не рассказывал. Куда тебе с русским пить... После второго стакана под стол свалился.
- А-а. Ну, извини.
- Да, кстати, звать-то тебя как, наемник?
- А тебе не все равно? Семпер Фай, Марин.
- По барабану. Ну ладно, бывай.
И шепотом:
- Передавай привет Ирен.

Едва заканчиваю обходить посты, когда в отдалении глухо грохает. В том самом направлении.
Ору "По машинам!" Не дожидаясь, прыгаю за руль "хаммера". На ходу запрыгивает капрал и залезает в "ведро", за пулемет. Впереди из-за пыли мне ничего не видно, но пулемет над головой шмаляет длинными очередями по крышам. Останавливаемся и спешиваемся. Дальше на колесах опасно. Впереди раздаются трели пулемета. Мы движемся медленно - подставляться я не намерен.

Пыль постепенно рассеивается, и нам открывается улица. Несколько трупов, пустые тротуары. Горящий "Лэнд Ровер" с захлебывающимся пулеметом, поливающим крыши домов. Стрельба прекращается. То ли ствол перегрелся, то ли лента кончилась. Слышу крики: "Давайте, суки! Куда ж вы убежали? Деритесь, гады, мать вашу!"

Лэнд Ровер взрывается. Бензобак.
Обгорелый труп.

Привет Ирен...