JOURFIXE

Куда идти? Про кого смотреть?

Эта пара появилась в дивизии с очередным пополнением. И отличалась от других евреев тем, что у обоих были бороды. Холеные, с проседью бороды, нарушавшие общий солдатский вид и посему подлежавшие ликвидации как можно скорее, пока они не попались на глаза высокому начальству.
Оба были духовного звания. Так определил старшина Качура. Мойше Берелович, или просто рэб Мойше. был раввином в маленьком местечке, а Шлэйме Гах при той же синагоге состоял шамесом, служкой. Шамес ходил за раввином как тень и, если их разлучали на время, начинал беспокойно метаться по всему расположению части и спрашивать каждого встречного - еврея, русского или литовца:
- Ву из рэб Мойше? * *Где рэб Мойше? (идиш)
И русский боец и литовец без перевода научились понимать шамеса и, если знали, говорили ему, где видели раввина.
...
Потом все это повторилось. Но никто больше не смеялся. Некому было смеяться.
Под Орлом, после страшного боя, когда немцы распотрошили их так, что, не спаси Моня Цацкес полковое знамя, полк расформировали бы и забыли, что он когда-то существовал. По изрытому снарядами полю, где догорали подбитые танки и люди в шинелях валялись везде, куда ни кинешь взгляд, бродил, еле переставляя ноги, солдатик без шапки, в изорванной гимнастерке, со жгуче-белой марлевой повязкой на руке до локтя. Он заглядывал в лица убитым, поворачивая тела на спину. И шел дальше. К другим кучам тел.
- Ву из рэб Мойше? - тихо и безнадежно повторял он.
Догоравшие танки удушливо чадили. Глаза шамеса слезились. Он кашлял и опять заунывно тянул:
- Ву из рэб Мойше?

А. Я читал, но не вспомнил. Мне Севела вообще не запомнился. Хотя нет, секундочку... "Вот поэтому твой папа - голодранец, а я - миллионер!" - это Севела или Довлатов? Просто с Довлатовым та же фигня - ничего не запомнилось, вообще.