JOURFIXE

В штабной палатке, по середине "пыльной" войны, в напряженном оцепенении стояли два офицера.
- Здравствуй, Акула.
- Привет, Ухм,- и после паузы.- Я знал что ты приедешь.
- Мог бы и сам ко мне наведаться.
- Полковники майоров просто так не навещают.
- Ты еще скажи: "спецназ рембату не товарищ". А я помню одного майора, который не стеснялся идти в рейд вторым номером у капитана.
- Давно это было,- буркнул Акула.
Напряжение первой минуты встречи не спадало и пауза явно затягивалась.
"Не простил,"- подумал Рыбкин и от этого на душе стало еще тяжелее.
- Счастливо, Акула.
- И тебе удач.
Встреча прошла так, как и должна была пройти, хотя в душе Рыбкин надеялся на совершенно иной оборот событий. Не было смысла задерживаться и он, кивнув на прощанье знакомым офицерам, вышел из палатки
"Не простил! 10 лет прошло, а он все еще не простил!"

***
Два молодых, но не юных лейтенанта появились на базе одновременно. Один говорил на иврите с жутким русским акцентом, второй с, неменее жутким, английским.
Первого так и называли Русский, а потом, после операции в городе Умм-эль-Фахм, стали звать Ухм-Фухм. Ну не мог Рыбкин, сразу произнести такое сложное название, вот и обозвал город выдуманным словом, напоминавшим по звучанию идиш. Слово прижилось и превратилось в прозвище Рыбкина. И это к лучшему, думал он, потому что его собственная фамилия на иврите звучала издевательски*.
Второго звали Джулиан Фельдман и был он репатриантом из Австралии. Но о том, что он Джулиан, да еще и Фельдман мало кто знал, зато о Зееве Карише** слыхали многие.
Рыбкин по доброму завидовал Зееву: как он все успевает и военную карьеру делать, и доктрат по истории в университете. А во всем, что касается планирования, равным Акуле никого не было. И нередко Рыбкин напрашивался на операции вторым номером в группу Акулы. Ему было чему поучиться у этого австралийского серфингиста. Но самое главное из того, что их связывало - это дружба, даже не боевое братство, с этим все понятно, но настоящая дружба , когда можешь полностью доверять человеку не только в боевых, но и в, более сложных, мирных ситуациях не задумываясь ни на секунду. Их отношения не прервались , даже когда Зеева забрали на повышение в отдел планирования генштаба. Теперь уже он, используя свое положение, напрашивался в группу Рыбкина вторым номером и участвовал в спланированых им самим "глубоких рейдах" на правах заместителя.
С другими командирами спецгрупп этот номер не проходил, но Рыбкин знал, что Акула не будет "перетягивать одеяло" и принимать на себя командование при действующем командире, а ведь именно этого и опасались остальные. Но они его плохо знали.
Как и не знали единственное слабое место Акулы, его "ахилесову пяту" по имени Вероника. Рядом с ней Зеев преображался, превращаясь из гордого льва - царя зверей, в ласкового игривого котенка. И в этой метаморфозе не было ничего искуственного, наигранного, раздражающе слащавого, а была неподдельная любовь и нежность очень красивых людей.
Вероника, Вероника. Красивая как Анна Ахматова на знаменитом портрете Альтмана.
Вероника, рядом с которой даже прожженные циники умолкали, не понимая, что с ними происходит.
Вероника, одной фразой умевшая восстановить мир между темпераментными южными парнями готовыми, в горячке спора, вцепиться друг другу в горло.
Вероника, ради которой Рыбкин, перевел на русский израильскую песню "Яфа шели" ( Моя красавица)*** и испоненную на русском же Зеевом на вечеринке посвященной их обручению.
Вероника... Вероника погибла в Иерусалиме во время теракта.

***
Группа Рыбкина готовилась к поиску и обезвреживанию одного из лидеров террора.
Это он был организатором того взрыва, унесшего жинь шести человек, среди которых была Вероника.
Задание было сделать всё, ВСЁ, подчеркнули в штабе, что б доставить его живым.
Когда Рыбкин вышел из здания штаба, его окликнул Зеев, неизвестно когда прибывший на базу.
- Ты знаешь на кого идешь?- спросил он.
- Знаю.
Зеев взял Рыбкина за рукав и посмотрел ему в глаза.
- Сделаешь?
Рыбкин кивнул. Он и сам не собирался оставлять того в живых.

С самого начала поиска что-то не заладилось в четко отработаном плане. Сначала их группу обнаружили и пришлось уходить, заметая следы и делая вид, что вернулись во свояси. В указанном месте не оказалось радиомаяка и можно было только гадать почему он исчез. А затем, когда обнаружился "ахмад"****, был он в таком плотном кольце охраны, что подобраться к нему стало делом небольшой войсковой операции, а не мгновенного наскока спецназа. Четыре дня, группа Рыбкина выискивала брешь в этом кольце и им это удалось. Небольшой дом на окраине одного из лагерей беженцев, был идеальным местом для тайных встреч и для атаки спецназа.
Бой длился не больше минуты и Рыбкин руководивший операцией не был первым кто дотянулся до террориста. Когда он влетел в комнату, на полу уже лежал скованый наручниками "ахмад". Рыбкин взглянул на своего зама и в этом взгляде было: "Что же ты наделал, Рони!"
Скрюченый, с разбитым носом, в обмоченых штанах, на полу лежал, мелко трясясь от страха, тот, по чьему приказу в городах Израиля взрывались машины и автобусы, тот кто нес смерть, но сам был не готов умереть.
"Всем наружу, приготовиься к отходу."- приказал Рыбкин.
Он остался с террористом один на один и уже вскинул автомат, не испытывая никаких чувств к лежащей на полу твари, но что-то, чему он потом не смог найти объяснения, остановило его. Курок так и остался не спущеным.
Матерясь он вытащил террориста наружу, надо было срочно отходить и возвращаться. Задание было выполнено.

Казалось, Зеев, все эти дни оставался на одном месте. Он ждал возвращения группы. И Рыбкин, встретившись с ним взглядом, отрицательно покачал головой. Акула ничего не произнес, отвернулся , сел в машину и уехал. Но Рыбкин знал, что у него больше нет друга.

***
Много лет их пути не пересекались. Но во время очередной ливанской компании к одной из оперaций, по настоянию Акулы, был привлечен Рыбкин.



-----------------------------------------------------------

**Зеев - ивр. волк, Кариш - ивр. акула
Ну какое еще прозвище должен был взять себе уроженец австралийского Сиднея, не называть же себя Кенгуру Коалла.
*** "яфа шели" - Ияль Голан, перевод припева GEF. Исполнено Зеевом Каришем
на вечеринке в честь обручения (1996)
"Любимая! Я для тебя сплету слова в венок сонетов.
Я стану лучшим в этом мире из поэтов
Для нас двоих открою новый рай.
Любимая! Твой смех ворвался в мою душу звуком скрипок
Он проведет меня в страну твоих улыбок
Гдет только мы и гомон птичьих стай "

**** "ахмад" - искомый террорист ( армейский сленг)

-------------------------------------------------------------

Сильно...

??

сделал неудачно edit

Это жизнь такая как она есть. Во всей своей причудливости, черт ее раздери!

Гади, ты только объясни, описанная встреча состоялась до или после того рейда, который ты описывал в предыдущей истории?
А история - как всегда. Уже подходят к концу запасы красного бархата на красные знамена...

Спасибо.
После эвакуации танков - эпизод 3. Я только по возвращении с операции узнал что Зеев на фронте и он автор этого действа, до этого до меня доходили слухи , что он вернулся в Австралию.
http://jourfixe.myfreeforum.org/about205.html

Гади, просто здовово. Лейтентская проза живет.

У-гу, понятно. А что, поговорить по душам так никак и не получается?

k sozhaleniju
I uzhe , skoree vsego, nikogda ne poluchit'sja