- Джин, придурок, поверни камеру! Да не туда, идиот! Так, хорошо, теперь давай меня крупным планом. Как выгляжу? ОК! Поехали! - Я Кэйл МакКин, и мы ведем наш репортаж из Газы.
Все было как обычно, и каждый занимался своим делом. Школьный день закончился. Дети возвращались домой, играя в любимую игру "брось камень в оккупанта". Солдаты лениво уворачивались, иногда, так же, ради шутки, стреляя дымовыми шашками. Тут же крутилась пара журналистов с телекамерами. Они записывали очередные репортажи с мест сопротивления. Посреди площади, в самом центре национально-освободительной борьбы курили, облокотившись на капот армейского джипа, два офицера. Было жарко и тоскливо. - Не понимаю, что ты забыл в этом Иерусалиме,- темно-рыжий лейтенант Рыбкин уже в десятый раз задавал этот вопрос светло-рыжему капитану Зееву Каришу. Вопрос был чисто риторический и ответа не предполагал. Просто Рыбкин настолько привык к соседству Зеева, что мысль о том, что это соседство вот-вот закончится, не давала ему покоя и беспокоила гораздо больше метающих камни юнцов. Зеев и не стал отвечать, он выплюнул окурок, с хрустом потянулся и взял мегафон. - Дети, - сказал он на арабском.- идите с миром домой. Там вас ждут родители. - Tы им eще предложи приготовить уроки на завтра,- подначил Кариша Рыбкин. - И не забудьте сделать школьное домашнее задание,- невозмутимо продолжил Зеев. - Похоже, что именно этим они и занимаются сейчас,- буркнул Рыбкин и обернулся на донёсшийся откуда-то с боку рев форсированного двигателя. На плошадь выскочил раскрашеный под божью коровку "дамский" внедорожник с надписью "Press" на боках. Он развернулся и с визгом затормозил возле группы собравшихся было расходиться пацанов. Им и в самом деле было пора по домам, да и погонять мяч они любили не меньше камнеметания. Из внедорожника выскочила высокая немолодая дама в похожем на военную форму костюме, кепке-бейсболке и огромных темных очках. Следом за ней, кряхтя, вылез бородатый толстяк с камерой. - Что-то не видел их здесь раньше,- Рыбкин повернулся к Зееву.- Две недели отсутствовал и такие перемены. - Земляки, австралийское телевидение,- заулыбался тот.- А это наша закатная телезвезда, Келли Льюис - Че Гевара голубого экрана, борец со всем, против всех и за все,- и глаза его сверкнули.- Pазвлечемся? "Сейчас начнется,- грустно подумал Рыбкин, он знал что означает этот блеск. - Надеюсь на этот раз меня пронесет." Келли, между тем, осмотрелась, заметила Кариша и, нарисовав на лице улыбку, направилась к ним. - Джулиан, милый, как я рада тебя видеть,- затараторила она обнимаясь с Акулой. "Надо же, какие подробности ей известны,"- удивился Рыбкин. Данное родителями имя Джулиан, Зеевом тщательно скрывалось. - Келли, свет очей моих, звезда на темном небосклоне, освещающая собой мрак ночи и дарящая надежду,- Джулиан-Зеев произнес эту фразу на одном дыхании, вернее на одном придыхании. "Во загнул,- Рыбкин чуть не поперхнулся дымом сигареты. - Мальчик мой , ты неотразим,- и журналистка потрепала "мальчка" по гладко выбритой щеке. - А у меня есть для тебя тема,- ласково глядя на Келли, начал было Зеев, но та его прервала, сменив на лице выражение с добродушно-игривого на раздраженно-деловое. - Оставь, никакого материала в этой дыре нет и быть не может. Всем уже поперек горла эти,- кивок в сторону палестинских пацанов.- ублюдки и те, - кивoк в сторону солдат.- Меня сослали в эту грёбаную дыру, но я… я еще вернусь,- и Келли погрозила кулаком кому-то в небе. - Леди, поаккуратней с выражениями,- Рыбкин начал заводиться, он не любил когда его или его подчиненных оскорбляли. Журналистка посмотрела на него так, как будто он материлизовался из воздуха мгновение назад. А по лицу Зеева пробежала и тут же погасла ехидная ухмылка:"Ага!" "Вот черт, опять попался,"- Рыбкин всегда держал ухо востро и уже реже попадал в его "ловушки", но не в этот раз. А тот сладко улыбаясь уже представлял звезде австралийской журналистики Рыбкина. - Келли, разреши представить моего друга лейтенанта Рыбкина. Ты только представь: уроженец советского ГУЛАГа, волей перестройки оказавшийся в Израиле и добровольно записавшийся в армию, только потому, что вне армии, в мире демократических свобод чувствует себя некомфортно,- Келли была сражена наповал. - Страшный расист и арабоненавистник, враг мирного процесса, - добавил Зеев полушепотом, подмешивая красок к образу страшного "уроженца ГУЛАГа". - Ну как, сгодится для материала? - Это будет репортаж века: pусские, которым всегда были чужды идеалы демократии, оккупируют Палестину,- выдохнула телезвезда. - Hет, не так,- и она что-то быстро заговорила в появившийся у нее в руке диктофон. Зеев повернулся к Рыбкину и одними губами произнес на иврите: - Сделай злобную рожу, не тупую, а злобную. Рыбкин уже включился в игру. Он поправил автомат, прикрикнул на солдат, причем сделал это более командным, чем требовалось, тоном и посмотрел на журналистку с выражением "щас порву" и мыслью " лишь бы Остапа не занесло". Камнеметатели разошлись по домам и на площади их сменили торговцы-лоточники, просто прохожие и наряд палестинской полиции на джипе и во главе с капитаном Джамалом Юсуфом. Он улыбнулся и по-военному поприветствовал израильских офицеров. Рыбкин с Каришем ответили ему тем же приветствием. Затем Джамал сделал удивленное лицо и развел руками. Это могло означать: "А что тут делает уважаемый капитан Кариш? Если мне не изменяет память он должен находиться совсем в другом месте." "Все, зараза, знает,"- подумал Рыбкин и сделал жест "не выпить ли нам кофе". Джамал заулыбался и повернулся к своим, отдавая распоряжения. - Ну вот, леди,- сказал Рыбкин, обернувшись к все разговаривавшей со своим диктафоном, журналистке, - сейчас нам кофе подадут. Но кофе попить им не дали. На площади как-то неожиданно оказалась большая толпа съемочных групп, хотя ничего особенного вокруг не происходило. Рыбкин насторожился и крикнул своим солдатам быть готовыми ко всему, но те и так все поняли, Газа учит быстро. А затем раздалась стрельба. Стреляли с трех сторон, но солдаты, мгновенно занявшие позиции за бронированным джипом, на выстрелы не отвечали. Рыбкин выглянул из укрытия и посмотрел на Джамала, тот спокойно стоял возле своей машины и внимательно следил за происходящим. Лейтенант сделал жест "ну? чего ты медлишь". Тот в ответ обреченно развел руками, дескать "тут не криминал какой, а акт национально-освободительной борьбы. Вот вы - оккупанты, и сами с этим разбирайтесь". И это же он произнес вслух перед телекамерой. Связались со штабом, те рекомендовали не поддаваться на провокации. Настроение начинало портиться и аналогии с июнем сорок первого уже не казались Рыбкину чем-то надуманным. Стрельба не прекращалась, и решение должен был принимать он. Зеев хоть и старше по званию , но сейчас Рыбкин командир, "и, вообще, нехрен шляться по минным полям,"- думал он, понимая всю ответственность своего шага. - Внимание. Выбрать цели. Огонь по моей команде. К Рыбкину подкатился Зеев. - Не делай этого, это провокация. Но решение уже было принято. - Первый поверх голов. Огонь.
После залпа наступила тишина, и тишина эта казалось очень долгой, неправдоподобной и какой-то тягуче-липкой. Поэтому дикий пронзительный вопль, раздавшийся откуда-то со стороны, больно резанул Рыбкина по ушам. Никто больше не стрелял, и солдаты осторожно вышли из укрытия. У одного из домов, откуда доносились крики , плач и причитания, начала собираться толпа, подкатила машина "скорой помощи". В эту же сторону были направлены все находящиеся на площади телекамеры. Рыбкин понял, что свою роль в этом спектакле они отыграли, и отыграли по правилам режиссёра. Оставалось только наблюдать за развитием событий и нервно курить. Из дома вышла толстая женщина в черной одежде и платке, на руках она несла пяти-шестилетнюю девочку в белом платье, залитом кровью. За ней шла толпа, плача, причитая и угрожая всему и всем. Взвились знамена палестинской автономии, поднялись над толпой, и когда только приготовить успели, транспаранты с призывами к мести, появились и агитаторы с листовками. "Сука, как по нотам разыграли,"- от бессилия что-то изменить Рыбкин до боли сжимал кулаки. И тут перед ним оказалась Келли Льюис со своим оператором. - Вот он, - заверещала она в микрофон.- человек, устроивший резню в которой погибла маленькая Нэйла. Что, - закатив глаза, продолжала Келли, - привело этого уроженца мрачных сибирских лесов на землю Палестины? Она продолжала вещать, но Рыбкина уже этот бред не интересовал. А события разворачивались с потрясающей быстротой, и четкая умелая организация была видна во всем происходящем. Несколько сильных рук подняли над толпой окровавленное тельце. Tолпа взвыла... и тут случилось непредвиденное. Ребенок, не выдержав такого пристального к себе внимания заулыбался, а потом малышка звонко рассмеялась. Рыбкин посмотрел в небо и тихо сказал: "Спасибо." И, словно по мановению волшебной палочки, толпа сама собой поредела и рассосалась по переулкам и улицам, машина "скорой помощи" уехала , а разочарованные журналисты начали упаковывать свои камеры. - Эй, леди,- крикнул Рыбкин поспешно удалявшейся Келли.- если моя рожа появится на твоем сраном телеканале, это будет означать окончательный конец твоей карьеры, а на сумму, полученную от иска, я с удовольствием отдохну на одном из австралийских курортов. Рыбкина все еще трясло и хотелось выговориться, но он сдержался, только прикурил протянутую Зеевом очередную сигарету. К ним подошел Джамал, за ним, в позе официанта, один из его полицейских с подносом, на котором стояли три дымящиеся чашечки. - Что ж вы так обложались-то сегодня,- Рыбкин окончательно оправился после глотка горячего кофе. - В следующий раз будет лучше,- невозмутимо ответил палестинский страж порядка. - С вами не соскучишься,- Рыбкин почесал тыльную сторону каски и, повернувшись к Зееву, спросил,- Кстати, а чего, в самом деле, ты сюда припёрся? - Ну ты же знаешь, я переезжаю,- ответил тот,- Вот, решил лично попросить тебя помочь с переездом. "И что он забыл в этом Иерусалиме!"- подумал Рыбкин, но вслух произносить ничего не стал.
_________________ Все будет Украина! Все буде Україна!
Last edited by GEF on Wed Nov 21, 2007 6:43 am, edited 7 times in total.
|