JOURFIXE

http://www.youtube.com/watch?v=-C1zidNoWWs

Музыка бьет по ушам, яркий свет режет глаза. В ноге просыпается ноющая боль. Головa разрывается на части, заставляя дергаться всю левую половину лица.
Рыбкин уже не помнит, как он очутился в этом городе и что это за торжество, он просто хочет сдохнуть, тихо свернуться в углу калачиком и сдохнуть.
- Ты уверена, что это внук Сони?
- Ну конечно, все Рыбкины вокруг него крутились.
- Он похож на алкоголика.
- Нет, он из Израиля.
- Можно подумать в Израиле нет алкоголиков! Посмотри, как он выглядит.
- Может, он в аварию попал...

***
Не успел Рыбкин получить вещи в аэропорту, как нему подошел "парень в штатском" и попросил немедленно прибыть в Цитадель*.
-----------------------------------------------------------
* в данном случае "Кирия" - комплекс министерства обороны.
------------------------------------------------------------
"Зачем такая срочность в выходной? Сейчас приеду, и окажется, что произошла ошибка, и нужен я буду только завтра, и не в Тель Авиве, а, скажем, в Беер-Шеве,"- думал невыспавшийся, и потому раздраженный Рыбкин, трясясь на заднем сидении раздолбанного такси.
Но его в самом деле ждали. На КПП огромного роста сержант в красных ботинках не теряя времени и не церемонясь , вручил Рыбкину пропуск с указанием нужной комнаты. И через несколько минут он уже сидел перед генералом.
- Ну и как тебе Америка, капитан?
Змееподобное лицо генерала исказила гримаса, означавшая, что он улыбнулся. Рыбкин, успевший повидать многое на своем веку, поежился. Ничего хорошего эта улыбка ему не сулила.
- Да ничего особенного. Ландшафт и климат, как у нас в Иудейской пустыне, единственное отличие - кактусы, наши поменьше будут. Ну и курс молодого бойца там по другому принципу построен.
"Пусть бы уже сказал, к чему такая срочность,"- думал Рыбкин, пытаясь не смотреть в холодные генеральские глаза.
- Хорошо, подробности изложишь после, - и без паузы. - Позавчера в Ливане погиб капитан Зальцман. Его группа переходит под твою команду. Вопросы?
"Бэйби фэйс!"- у Рыбкина перехватило дыхание и перед глазам возникло лицо Эяля Зальцмана. Мгновение спустя он взял себя в руки.
- Когда выезжать?
- Завтра встретишься со своей группой и..., - генерал задумался, - даю вам неделю на притирку. Держи пакет. Подробности в штабе северного округа. Удачи.
- Могу задать вопрос?
- Спрашивай.
- Как именно погиб Эяль?
- Узнаешь на месте. Свободен.

Со своей группой он встретился после похорон, и прямо за воротами кладбищa отдал им свой первый приказ.
- Я знаю вас, вы меня, и никакой притирки нам не нужно. Постарайтесь провести неделю с пользой. И помните, вы - не десантники, поэтому никаких драк с военной полицией, уходить от них по-тихому. В воскресенье в 8:00 жду в штабе округа. Разобрать увольнительные.

Парни медленно потянулись за листками. Рыбкин видел и понимал, что им сейчас не до того, что они все еще там, в том последнем для их командира бою. И он тихо добавил:
- К сожалению, это все, что я сейчас могу для вас сделать.

Hа следующий день Рыбкин прибыл в штаб северного округа для встречи со своим непосредственным командиром, с которым он уже успел обменяться парой-тройкой фраз на похоронах. Подполковник Асаф Фаран принял Рыбкина в своем кабинете, плеснул в пластиковый стаканчик виски: "За Эяля, вечная ему память", - и начал расспрашивать его о командировке в США. Рыбкин подробно отвечал, иногда прикладываясь к нелюбимому напитку.
- Короче, дом отдыха, - подытожил Асаф.
"Нихрена себе курорт!", - мысленно возмутился Рыбкин, вспоминая три недели боевой подготовки в условиях, - "ведь умеют же создавать!" - максимально приближенных к реальным. Но вслух произнес:
- Ну да, расслабился за счет армии.
- Хорошо, теперь придется поработать. Вот послушай,- и Асаф включил запись радиоперехвата.
Рыбкин поднял на подполковника полные удивления глаза: диалог в эфире шел на русском языке.
Асаф, видя реакцию Рыбкина, удовлетворенно хмыкнул.
- Что тебя удивило?
- Общение идет на чистом русском, без акцента, который часто встречается у выходцев из Средней Азии и Кавказа. С каких это пор Хизбалла нанимает неверных, даже в качестве советников?
- Всегда, но после предвыборной войны* их число резко возросло. Много добровольцев, да и платить они стали поприличнее, плюс обещают ливанский паспорт, а это, почти наверняка, трамплин во Францию.
- Эти парни говорят о АЮЛ**, какое к нам это имеет отношение?
- Наверняка мы ПОКА не знаем. Группа Эяля, т.е. теперь твоя группа... - кстати, где они все?
- Я дал им отпуск на эту неделю.
- Правильно сделал. Так вот, по просьбе АЮЛ, которым твои земляки сильно досаждают, группа Эяля вышла на их штаб и установила там "метку"***. По дороге назад их обнаружили. Не знаю как, не спрашивай, Эяль был опытным разведчиком, да ты и сам знаешь, ходил с ним в прошлую командировку. Что произошло, и как они засветились, не понял никто. Парни сумели прорваться и до опорного пункта**** добрались сами, вертолеты вызывать не пришлось. В штабе сложилось мнение, что там действует еще одна подобная группа, и эти как раз играют против нас.
- Слишком ограниченный участок для двух таких групп. Может, это все-таки местные?
- Сделаем так, мой кабинет, все записи радиоперехватов и вся документация в твоем распоряжении. Изучай, анализируй. Через неделю ты выходишь в поиск.
- Если возникнут вопросы...
Асаф не дал Рыбкину договорить:
- Я никуда не исчезаю, спрашивай, не стесняйся.
---------------------------------------------------------------
* "предвыборная война" - операция "Гроздья гнева" (1996), санкционированная и.о. премьер министра Израиля Шимоном Пересом в ответ на непрекращающиеся обстрелы северных районов Израиля. В операции были задействованы артиллерия и авиация. Проводилась в период перед выборами в Кнессет, в разгар предвыборной кампании.
** АЮЛ - Армия Южного Ливана, союзники Армии Обороны Израиля.
*** "метка" - радиомаяк , по которому наводится артиллерия, авиация и т.д.
****" "опорный пункт" или "форпост" - укрепленные базы АОИ в Южном Ливане.
----------------------------------------------------------------
Неделя выдалась более, чем беспокойная. В Южном Ливане израильский форпост Бофор, расположенный в развалинах крепости крестоносцев, дважды подвергался массированным обстрелам, за которыми следовали атаки спецподразделений Хизболлы. Древняя крепость огрызалась огнем и под ее стенами остались лежать до десятка "крапчатых"*, но и израильтяне несли потери. Затем залп "катюш" накрыл форпост Длаат. А в районе базы Рейхан, самой северной в зоне безопасности, почти каждый день проходили рукопашные схватки "без правил". Вся эта активность, напоминавшая проснувшийся вулкан, означала, что готовитcя крупнaя операция.
Электронная разведка не всесильна, поэтому еженощно израильские разведгруппы уходили в поиск, но и Хизболла научилась защищатьcя, и пробиться к ее центрам через два, а порой три плотных кольца обороны становилось задачей почти невыполнимой. Почти.
----------------------------------------------------------
* "крапчатые"- так автор будет называть боевиков Хизболлы, по цвету их пятнистой формы.
----------------------------------------------------------

Вся группа Рыбкина собралась у штаба, не опоздал никто. И если не считать пары распухших носов и фонарей под глазами, выглядели парни довольно браво. Рои-нож, Пини-умелец, Алон-красавчик, Лёва-стрелок, Нир-гном и Цахи-болтун смотрели на Рыбкина испытывающе. Неделю назад им было не до того, но сегодня он их командир, и ему вести их в "желтый сектор"*.
- К 14:00 быть готовыми к выходу. Задачу поставлю в 13:00. Вопросы? Свободны.

Когда бойцы разошлись, Рыбкин выкурил очередную сигарету, в тысяча первый раз пообещал себе бросить курить и собрался было вернуться в штаб, как его окликнули.
- Командир, разрешите вопрос? - это был Пини.
- Спрашивай.
- Полгода назад у Сухого ручья... - Пини явно смущался. - Это ваша группа вытащила попавших в засаду "змеев"**?
- Да.
- Мой брат ими командовал. Его тогда зацепило...
- То-то я думаю - рожа мне твоя кого-то напоминает, - улыбнулся Рыбкин. - Надеюсь, брательник в порядке?
- В норме, снова командует.
- Ну, передавай привет.
- Это он вам передал.
- Спасибо. Свободен.

Улыбаясь, Рыбкин пошел в "совещательную". Он, конечно, знал о Йораме - пинином брате, личные дела своих людей были изучены им досконально.
----------------------------------------------------------
* территория Южного Ливана, полностью находящаяся под контролем Хизбаллы.
** "змеи" - крылатый змей - эмблема израильских десантников.
----------------------------------------------------------

В общих чертах план операции был согласован и окончательно должен был быть утвержден после утреннего совещания. Рыбкинская команда находилась как бы вне боевых действий, им требовалось добыть "языка", желательно не рядового "крапчатого", и, заодно, проверить версию о существовании двух вражеских спецназов в одном из проблемных квадратов зоны безопасности.

Рыбкин поставил бойцам задачу и прежде, чем они выдвинулись к ожидавшему их автобусу, спросил.
- Почему рожи, как после бомбежки? Кто вас так отделал?
- Командир, - глаза "номера 2"*- Рои сверкнули. - Mы сидели в баре, и тут подваливают какие-то "фиолетовые"** и начинают клеить лёвкину подругу, ну он и возмутился.
- Спецназ дал себя отделать,- капитан изобразил на лице разочарование.
- Командир, их было десять против нас пятерых, если считать обдолбаного Алона...
Рыбкин откровенно заржал, известный роман Дюма он помнил с детства.
----------------------------------------------------
* номер 2 или "второй" - заместитель командира группы, обычно сержант,
иногда офицер-стажер.
** "фиолетовые" - бойцы бригады "Гивати", названные так за цвет беретов.
-------------------------------------------------------------------
До опорного пункта колонна добралась без особых приключений. Два обстрела и одно разминирование дороги не в счет, в Ливане это обычные будни. Когда выгрузились, оказалось, что свободного бункера для людей Рыбкина нет, и им придется кого-то потеснить. Бойцы повозмущались такому негостеприимству и ушли трясти каптерщика на предмет "шоколаду нам и побольше". Но весь шоколад уже сожрали танкисты, чьи лощёные морды уже давно напрашивались на кулак спецназа. Делать было нечего, поэтому пришлись довольствоваться сушеными финиками. А Рыбкину было не до шоколада, он провел этот день за изучением последних данных аэрофотосъемки и согласованием действий с командиром взвода прикрытия.

- Так, девочки, живо одеваться и красить морды, и не забудьте запасную пару кальсон. Через 10 минут выходим.
Отдав приказ, Рыбкин вышел из спертой атмосферы жилого бункера на свежий воздух и с удовольствием закурил. К нему подошел Хагай - командир взвода прикрытия.
Рыбкин угостил его сигаретой, и некоторое время они курили молча.
- Слушай, Рыбкин, что это за история у тебя с Эялем случилась?
- Да задрали меня уже этой историей!
- Ну так что там самом деле было?
- Нечего рассказывать. Вышли мы с группой Эяля в поиск. Я шел у него "вторым номером" и не держал дистанцию. Споткнулся о камень и упал прямо на него, в этот момент нас минометным залпом накрыло. Короче, вся группа, и Эяль в том числе, считали, что я героически его собой прикрыл. Тем более, что у меня осколок из бока торчал. А я им правду рассказал, и Эяль хотел дать мне в морду, но потом поостыл и пришел с сигарой мира. Как ни крути, а по-любому получается, что спас я его тогда.
Хагай прыснул, подавился сигаретным дымом и закашлялся. Пришлось Рыбкину пару раз стукнуть его по спине.

К точке сбора подтянулись обе группы. Все в полном боевом "убранстве".
На "два, три" одновременно передернули затворы, чтоб они слились в единый звук, не давая тем, за бруствером, сосчитать стволы. Командиры еще раз осмотрели своих людей, приняли доклады сержантов и, козырнув друг другу, разделились.
Отряд Хагая уходил первым, им в последнее время приходилось еженощно ходить в дозоры, прикрывая дорогу по которой осуществлялось снабжение опорного пункта, а сегодня еще и прикрывать уход разведчиков, которые замерли в ожидании сигнала на выход. Когда в наушниках раздался долгожданный шепот: "Ноль, три, чисто", - Рыбкин сделал знак, и бесшумные тени слились с пейзажем ночного Ливана.
------------------------------------------------------------------------
Продолжение ниже в следующем посте
-------------------------------------------------------------------------

------------------------------------
продолжение
------------------------------------
Три дня группа Рыбкина изучала проблемный квадрат, не оставляя без внимания ни куст, ни камень, не обезвреживая, чтобы не выдавать себя, "растяжки" на тропах. Несколько раз им попадались патрули "крапчатых", но их пока не трогали, только отмечали направление и ориентиры мест вероятных засад.
Они находились на территории, полностью подконтрольной Хизболле, и в случае провалa рассчитывать на помощь не приходилось. За эти три дня ничего конкретного узнать не удалось, и Рыбкин уже принял решение возвращаться, но на следующий день им улыбнулась удача. По направлению к заброшенной деревне ехал армейский джип с четырьмя вооруженными людьми, одетыми иначе, чем "крапчатые". Разведчики рванулись за ними и, незамеченные, приблизились к дому, у которого эта странная группа припарковалась, не забыв замаскировать машину.
"Профессионалы," - подумал Рыбкин, расставляя людей по местам.
Он взял с собой Цахи, и они, шурша не громче змей, проползли вокруг дома, обезвреживая чужие и устанавливая свои "растяжки". Затем Рыбкин, оставив напарника в укрытии, подполз к одной из проломленных стен, вложил в пролом между камней микрофон и прислушался. За стеной шел разговор.
- ...так-то оно так, да не так, - говорили по-русски, и голос был с приятной хрипотцой. - Если бы их в первый день замочили, стало бы ясно, что где-то "крот" в штабе зарыт, и, поверь, евреи бы его быстро вычислили. А так дали ребятам порезвиться три дня, и кто теперь узнает, как они напоролись?
- Михалыч говорил - командир у них из наших. Жалко парня.
"Сейчас ты познакомишься и со мной, и с моим снайпером," - Рыбкин начинал злиться, понимая, что разговор о нем и его группе.
- Жалко у пчелки, - голос уже не казался Рыбкину приятным. - У них своя свадьба, у нас своя. Бабки тебе не жалко получать?
Раздались приглушенные смешки.
- Значит так, - продолжал все тот же голос, и Рыбкин понял , что его обладатель в этой группе за старшего. - Через 2 часа они должны быть здесь. Разожжем костерок, чтоб облегчить парням задачу, - и снова смешки. - Полчаса продержимся, а там и Михалыч со своими подоспеет. В таком вот ключе. Николай, давай-ка на крышу, а ты через час его сменишь. Все, пока всем отдыхать.

Рыбкин чуть откатился в сторону и шепнул в свой микрофон:
- Третий - крыша. Второй, пятый - ко мне. Четвертый, шестой - отход. Пятый прикрывает.

Атаковать надо было немедленно и бесшумно. Через две минуты бойцы доложили о готовности. Поехали!

Атака началась. Лёва-снайпер сработал, как всегда, чисто. Рыбкин с Рои влетели через окна, Алон вломился в дверь. Бойцы вражеского спецназа среагировали на вторжение молниеносно: никой паники, никакой суеты. Четко и отработанно они отразили атаку израильтян. Момент внезапности был утерян, но до автоматов они тоже дотянуться не успели.
Завязалась драка. Рыча на русском и иврите, они резали друг друга, не чувствуя боли, и вообще ничего не чувствуя. Русские пытались добраться до оружия, израильтяне не давали им этого сделать. Один единственный выстрел - и вся операция окончательно завалена, а так мы еще поиграем в "казаки-разбойники". Отработанные до автоматизма движения бойцов не давали преимущества ни одному из них, кто-то должен был совершить ошибку.
Рои освободился от своего противника первым и без паузы метнул нож в открытого для него противника Рыбкина. Третьего они сумели связать.
Все еще не придя в себя от зашкалившего адреналина, задыхаясь словно в приступе астмы, Рыбкин отдал приказ своему заму:
- Рои, берешь ребят и "посылку ". У вас не больше часа форы на отрыв. Просачиваетесь в сторону позиций "цадальников"*. Оттуда вас эвакуируют.
Теперь важное: в штабе "крот". Нашу группy с самого начала вели. Есть еще одна такая группа , командир - Михалыч, это скорее всего имя отца. Запомнил? Все, двигай. Со мной остается снайпер. Удачи.
И, отвечая на вопросительный взгляд Рои, добавил:
- Пусть думают, что все мы здесь. Маяк** включим через час. Ну, ни растяжки, ни дуца***.
--------------------------------------------------
*"цадальники" - бойцы АЮЛ.
**"маяк" - радиомаяк, наводящий вертолеты эвакуаторы.
***ДУЦ - ивритская абревиатура "огня по своим" - бич спецназа.
---------------------------------------------------
Рои отдал распоряжения, и отряд скрылся за ближайшим холмом.
- Ну что, командир, развлечемся, - Левка-стрелок был в веселом расположении духа, чего нельзя было сказать о Рыбкине.
- В "келе 6"* ты у меня развлечешься, живо на ту крышу и держи меня в курсе, что там снаружи делается.
------------------------------------------------------------
* "келе 6" - военная тюрьма номер 6, что-то вроде "гауптвахты" - "губы".
------------------------------------------------------------
Лёвка уполз, а Рыбкин еще раз проверил подходы, перенатянул растяжки, благо были и свои и чужие, и занял позицию в том же доме. Прошло уже полчаса, а оставленная вражеская рация молчала.
"Лишь бы проскочили," – думал - нет, скорее, молился о своих капитан Рыбкин.
И тут в наушнике затрещало:
- Второй , как слышишь, прием.
"И не стесняются так в открытую вызывать друг друга, - удивился было Рыбкин, и вдруг его обдало холодным потом. - А что, если это была двойная западня? Нет вряд ли. Если его людей достали, то были бы слышны выстрелы и взрывы, но пока все тихо. Господи, помоги им! А мы тут сами с Лёвкой, как-нибудь..."
И oн поднял наушник с микрофоном.
- Слушаю.
Затем наступило шуршащее молчание.
- Кто со мной говорит?
- Думаю, моё имя тебе известно.
- Где мои люди?
- Мы на войне, Михалыч.
Казалось, пауза длится вечность.
- Думаю, вам придется сдаться, обещаю сохранить жизнь тебе и твоим людям, капитан.
- Сожалею, но вынужден отклонить ваше предложение, - а в голове праздничным салютом взрывается мысль: "Сработало!"
- Мне очень жаль, - в голосе Михалыча слышались нотки неподдельного сожаления.
- Мне тоже, конец связи.
Рыбкин опустил на колени наушник, на душе стало как-то муторно, но времени на прислушивания к внутренним ощущениям не было, надо было еще раз всё тщательно проверить.
Прошло уже полтора часа, а гости всё не появлялись. Капитан включил радиомаяк. "Скоро вертушки налетят, - сообщил он Лёве, чтоб подбодрить того. - Нас заберут и все закончится."
Уходить "по грунту" не хотелось, да и вряд ли они бы прорвались.
Прошло еще полчаса, а тишина продолжала оставаться тишиной. И еще минут 15 было тихо, а затем раздался звук, похожий на "пау-у-ук", и метрах в пятидесяти от укрытия выросли два огненых столба. Раздался страшный грохот, задрожала земля. Это был не минометный, а ракетный обстрел.

- Второй, второй, ответь! - заорал оглушенный Рыбкин в свой микрофон.
- Я - второй, - отозвался Лёвка.
- Живо в укрытие, мудило! - Рыбкин по инерции продолжал кричать.

Через мгновенье Лева был рядом. А еще через секунду земля снова вздрогнула, полетели в разные стороны осколки камней и куски бетона. Грохочущая стена огня приближалась к бойцам, и от этой стены, казалось, нигде не было спасения. Следующий залп был с небольшим перелетом и снова огненно-дымный смерч, оглушающий грохот и, словно удары дубиной по спине, проходы взрывной волны.
Рыбкин и Лёвка обнялись и прижались друг к другу так, словно искали друг в друге спасения от этого смерча, пытаясь спрятаться внутри другого тела. И еще они орали. Орали, срывая горло, не стесняясь своего страха и криком отгоняя его.

А затем Рыбкина подняло в воздух, закружило и швырнуло куда-то в темноту.

- Очнулся.
Рыбкин попытался открыть глаза, но вспышка яркого света заставила его вновь зажмуриться.
Он сделал еще одну попытку и увидел белый силуэт. "Ангел или врач?"- с безразличием подумал он, и тут пришла боль. Она разливалась по всему телу, ударяя по голове, выкручивая конечности, переламывая позвоночник, стихая на мгновенья и возвращаясь с новой силой. Боль отрезвляла и подчиняла себе.
"Жив."

- Ну что, герой,- бодрый мужской голос окончательно привел Рыбкина в себя. - Мы тебя немного починили, так что легко отделался.
- Где Лёва? - попытался произнести Рыбкин, но у него получилось только: "Ыо-а".
- Что он сказал?- спросил другой, женский голос.
- Не знаю.
- ЫО-А! ЫО-А!- Не обращая внимания на боль, он хотел вскочить, но его крепко держали за плечи. Рыбкин метался по кровати, стараясь сорвать опутывающие его провода и трубки, а потом, он вцепится зубами и расшвыряет всё и всех, кто встанет у него на пути. Он должен найти Лёву, и он найдет его.
Рыбкин не почувствовал укола, просто вдруг обмяк и рухнул на подушки. Последнее, что он увидел, прежде чем провалиться в сон, был Лёвка. Тот стоял напротив его кровати, опираясь на костыли, с полностью забинтованным лицом и - Рыбкин знал это наверняка - Лёвка улыбался ему.

А кто в итоге оказался кротом? За рассказ КЗ.

Гади, сукин ты сын!

Нет слов, а выражения в горле застряли...

Ай, здорово!...

Гади, прочел на одном дыхании, аж коленки затряслись. Пиши, дорогой, и надо как-то это дело переводить и публиковать.

Бррр так и вспоминается Высотского:
...жили дети не знавшие войн
изнывая от мелких своих катастроф..

Если путь пролагая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою ты узнал что почемб,-
Значит нужные книги ты в детстве читал.....
(В. Высоцкий)

Да, Гади, это крепко, это по настоящему!!!
И форма и содержание слито воедино. Спасибо!

Спасибо!

------------------------------
Рассказ должен был начинаться Хаванагилой, но тут журфикс запостил "Хаванагила по-тайски" и я начал по другому.
Когда я закончил эпизод на "муцаве" ( опорном пункте) с финиками, Лада запостила в своей ветке тему о финиках, но реальные события я не стал переделывать.
-------------------------------

Дима, какая разница, кто был крот. Это уже другая, не Рыбкинская история, группа капитана Рыбкина задание выполнила.

Я тебя на дополнительный сюжет раскрутить пытаюсь. Ты же пишешь о войнах мне совсем неизвестных...