В этом году мои руки наконец-то дошли до нескольких сравнительно новых работ по истории средневековья, по прочтению и осмыслению которых в моей голове сложилась картина, которой я, как честный человек, должен поделиться с близкими мне людьми. Пожалуй, я никогда не понимал так ясно мотивы миссионеров и проповедников, хотя никакой благой вести я не несу, просто хочу поделиться своим удивлением, переходящим в частичный фалломорфизм.
Я думал было назвать эту повесть – историей, но события моего рассказа случились страшно давно, 8 веков тому назад. Подумайте, 8 веков – это 40 поколений. За это время возникали и исчезали государства, народы, целые цивилизации. Поэтому трудно сказать, герой моего рассказа – это один человек, или все-таки трое разных людей – тезок, земляков, ровесников, схожей внешности, одинаковых способностей и увлечений. Разные версии легенды – потому что это все-таки легенда – упоминают разные детали. Плохо сходятся даты, одни и те же люди носят разные имена. Историк в такой ситуации обязан начать с подробного обзора источников, отделить сомнительные от более достоверных, и, заполняя лакуны осторожной дедукцией, создать связный рассказ.
Только он этого не сделает. Потому что, если дедукция будет слишком осторожной, то связного рассказа не получится. А если позволить себе хоть чуть-чуть приподняться над буквой текста, получится черт-те что, сапоги всмятку. На дисплее компьютера, чье изображение стилизованно под пергамент, курсор в виде пера выводит
Вольный Стрелок Татарского Хана
Да, первую часть истории вы знаете. Вот они стоят на зеленой лужайке, Робин из Локсли и его юная жена, дева Мэриэн. Король Ричард соединил их руки. Все трое в зеленых плащах разных оттенков, перекликающихся с зеленью Шервудского леса. На заднем плане верная дружина, вольные стрелки. Тоже в зеленых плащах. Со странным красным рисунком: алая полоса между двумя шевронами того же цвета.
Да, именно так, вольные стрелки одеты в плащи дома Роберта ФицУолтера, одного из самых великих баронов королевства. А и не удивительно: ведь другое имя девы Мэриэн – Матильда, и она приходится дочерью славному барону, дочерью, на чью честь покушался бесстыжий принц Джон, тогда еще не король. Еще интересней жених, прошу прощения, молодой муж. Думаете, крепкий мужчина неполных тридцати лет, с живым, но потрепанным жизнью лицом? Как бы не так!
Мальчик, которому едва исполнилось 14, ненамного старше своей юной супруги. Высокий, стройный, сероглазый, светловолосый. Не по годам мощные плечи. На спине большой "английский" лук, тетиву которого он не по-европейски натягивает до уха. Робин из Локсли, герцог Хантингтон, в чьих жилах течет кровь шотландских королей.
Ага, сбежал из дому.
Он собирался в Святую землю, в крестовый поход, к королю Ричарду. Но по дороге в Шервудском лесу натолкнулся на Матильду с телохранителями. Влюбился и задержался. А тут бесстыжий принц Джон захватил Ноттингемский замок и посадил там своего шерифа. Ну, и понеслось. Война и любовь, верные друзья и подлые, ничтожные враги – что может быть веселее?
Вернулся король Ричард, неожиданно заплатив выкуп своим тюремщикам - германцам. Обнаружил, что бесстыжий братец с подачи безбожного короля Франции Филиппа-Августа захватил его замок. Быстро собрал войско, в которое вовлек и стрелков ФицУолтера под командованием Робина, замок взял, шерифа повесил, брата пожурил, но простил и объявил своим регентом, молодых поженил и помирил с братом. Потом собрал еще большее войско и уехал во Францию, воевать с безбожным Филиппом-Августом. И Робин уехал с ним, обновить рыцарские шпоры.
А беременная Матильда осталась в отчем доме. Увы, Робин ее больше никогда не увидит. Легенда шепчет, что мстительный принц подослал отравителей, но скорее всего она умерла родами.
А вскоре и отважный король получил в бою смертельную рану.
Жизнь потеряла смысл, и Робин принял постриг. Но, разумеется, отшельником он не стал. Встретив банду молодых, как и он, школяров, он отправляется в Париж, в Сорбонну, учить богословие.
В Париже он ничем особым не отличился, кроме неоднократных побед в состязаниях по стрельбе из лука. Впрочем, юному провинциальному разбойнику трудно было отличиться в городе, прозванном за свои добродетели христианским Вавилоном, где на десяток студентов приходился кабак с дюжиной шлюх, и где за разбойное нападение на прево (главу городской стражи) на студентов накладывали посильный штраф и церковное покаяние, а магистра, похитившего гражданскую жену архиепископа (да-да!), коллегия всего только подвергала порицанию и требовала «вернуть почтенную женщину в подлежащее место» (в оригинале малопристойный каламбур). Впрочем, Робин там сменил имя - теперь он называется Робин из Лондона – и изучал не столько богословие, сколько языки, к которым проявил незаурядные способности. По выпуску 22-летний достопочтенный Магистр Робин свободно владеет (говорит, читает, пишет, сочиняет стихи, речи и комментарии на священные тексты) французским, английским, гэльским, латынью, греческим, еврейским и арабским языками, "а также наречием германских племен".
Как вы думаете, кто дал работу молодому таланту? Разумеется, не alma mater – откуда у нее такие деньги? Робина берет на службу старый знакомый, и это не его тезка и тесть ФицУолтер. Это – бесстыжий Джон, уже король. У короля Джона большие проблемы: он проигрывает войну на три фронта. Своему старому конфиденту Филиппу-Августу Французскому он бесславно уступает земли на континенте (за что получает прозвища Безземельный и Мягкий Меч). В поисках денег на эту войну он беспардонно конфискует имущество своих баронов (разумеется, ограбив прежде евреев), при этом утверждает, что это плата за улучшение их баронской породы, которое он проводит посредством их жен, дочерей и сестер. Бароны ропщут. И, наконец, король враждует с Папой Иннокентием III, одним из самых властных понтификов в истории. Вражда началась с вопросов скромных и практических: имеет ли право король Англии захватывать имущество английских церквей и торговать церковными должностями, и, как это бывает с людьми интеллигентными, поднялась до высот истинно философских: является ли король Англии самодержавным властелином в своем королевстве или, будучи добрым католиком, он всего лишь вассал папского престола? Чтобы подчеркнуть основательность своих доводов, папа освободил ропщущих баронов от вассальной клятвы на верность королю.
Король решил дать воистину ассиметричный ответ: взять и обратить Англию в Ислам.
Продолжение следует по желанию читателей
_________________ Я скачу, но я скачу иначе...
|