JOURFIXE

18 марта 1871 Парижская Коммуна.
Вскоре после заключения перемирия с Пруссией во время Франко-прусской войны в Париже начались волнения, вылившиеся в революцию и установление самоуправления, длившегося 72 дня (с 18 марта по 28 мая). Во главе Парижской Коммуны стояли объединённые в коалицию социалисты и анархисты; представители обоих течений считали Парижскую Коммуну первым образцом диктатуры пролетариата в истории.

Собственно слово коммуна означает территориальную единицу и орган местного самоуправления; в этом качестве коммуна Парижа существовала и организовывалась и раньше, но после событий 1871 года это название без уточнений закрепилось именно за ними.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0% ... 0%BD%D0%B0

Мы теперь часто читаем в иностранной печати: «Всё это могло случиться лишь в России». Всё это – т.е. «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Я недоумеваю: почему же лишь в России? Точно на Западе ничего в этом роде не бывало. Франция – самая цивилизованная страна на свете, однако за неделю, с 22 по 26 мая 1871 года, на улицах лучшего в мире города одни контрреволюционеры расстреляли более двадцати тысяч человек. Немало людей было казнено и революционерами. Они же вдобавок сожгли Тюильрийский дворец, городскую ратушу, ещё десятки исторических зданий и только по чистой случайности не разрушили Лувр и Notre-Dame de Paris. Если этот бунт не бессмысленный и не беспощадный, то чего же ещё можно ждать?
---------------------------------------------------------

В техническом отношении восстание Коммуны было совершенно младенческим. Достаточно сказать, что эти революционеры, нуждаясь в деньгах для борьбы, пробавлялись крошечными ссудами и реквизициями по нескольку сот тысяч франков, - у них под рукой, в погребах Французского банка, лежало в ту пору более двух миллиардов! Эти люди расстреливали ни в чём неповинных заложников и готовы были разрушить Notre-Dame, но посягнуть на французский Банк им представлялось делом немыслимым: министр финансов Коммуны Журде недаром воспитывался в коммерческом училище.
==============================================

Последние страницы истории дворца Тюильри оказались не менее драматичными. В трагические дни Парижской Коммуны, 24 мая 1871 года, когда по всему городу шли бои, отступающие коммунары подожгли дворец. От Тюильри, бывшего когда-то воплощением замыслов Екатерины Медичи, остались лишь обгоревшие руины.
================================================

Слово «террор» было произнесено, по-видимому, в первый раз Дантоном, 12 августа 1793 года. Понятие было старое, вечное – слово же в этом смысле, если не ошибаюсь, употреблялось во Франции впервые. Вскоре затем был издан грозный «закон о подозрительных лицах». В полуофициальном толковании этого закона Парижская коммуна перечисляет по категориям, кого именно считать подозрительным и арестовывать. Сюда, между прочим, входили: «те, кто с притворной скорбью распространяют дурные известия»; «те, кто безразлично приняли республиканскую конституцию»; «те, кто, ничего не сделав против свободы, ничего не сделали и для неё»; «те, кто меняли своё поведение и речи в зависимости от обстоятельств».
==================================================

Наш паровоз, вперед лети,
В коммуне остановка,
Иного нет у нас пути,
В руках у нас винтовка...
==================================================

Варвары оказались не только у ворот просвещеннейшей из цивилизаций, но и в стенах ее города-светоча. Мопассан в пророческом рассказе “Мадмуазель Фифи” вывел рафинированного германского офицера, который, очутившись на постое в аристократическом французском замке, начиняет севрские вазы порохом, взрывает их в роскошно убранных, обтянутых гобеленами и увешанных картинами гостиных, а потом с эстетическим удовольствием рассматривает разрушения и тщательно описывает их. В самом Париже не вражеский улан, а великий художник Курбе, комиссар Коммуны по делам культуры, уничтожает Тюильри с его художественными сокровищами, низвергает Вандомскую колонну и дает приказ поджечь Лувр своим “петролейщицам”, но они с этим поручением не успевают справиться. Ницше, решив на основании ложного слуха, что Лувр сгорел, не может удержать слез, но не в состоянии и “бросить камень в кощунников”, которые являлись для него “лишь носителями общей вины”.
==================================================

В ясный погожий день, а таких в Париже много, можно стать у памятника Гамбетты лицом к небольшой арке с колоннами из розового мрамора. Эта арка представляет из себя почти все, что гнев Парижской коммуны оставил от Тюльерийского дворца королей и императоров.
===================================================

Да, уж эту ошибку французских коммунаров российские большевики изучили отменно и приложили все усилия чтобы ее не допустить.